Черный Стрелок 2 - Александр Мазин Страница 14

– Ну, молодец! Ну, Леха! Ну, орел! – Алексея тискали, похлопывали по спине, легонько тыкали в живот и вообще допускали по отношению к нему фамильярность, по строгим английским меркам совершенно недопустимую. Шелеховскому организму, еще не избавившемуся от многочисленных ушибов, это не очень нравилось, но Алексей терпел. Потому что ему было чертовски приятно. Эти, может, и не слишком воспитанные мужики – его настоящие друзья. А друзей следует принимать такими как есть, даже если они не умеют пользоваться столовыми приборами и строить фразы в соответствии с правилами русского языка.

– А я думал, ты только головой можешь, – высказался даже скупой на похвалу Сивый.

– Эх, Леха, а мы тебя уже похоронили! – порадовал Монах.

– А теперь Хлебалку хоронить будем! – во все тридцать два зуба лыбился Салават.

– Ну ладно, ладно, всё! – вмешался Бессонов, заметив, что дружеские объятия не доставляют молодому человеку особенного удовольствия. – Давай, Алексей, рассказывай!

– Сначала – пара вопросов. Первый: что известно об Алене?

– Немного. – Улыбка сбежала с лица Бессонова. – Мы знаем, что она у Хлебалова. Это все.

– Второй вопрос: как Уж?

– В порядке! – Бессонов снова улыбнулся. – То есть, не совсем в порядке, конечно, но вчера вечером пришел в себя. Доктора говорят: кризис миновал, теперь пойдет на поправку.

– А вот подружка его, Павлова, куда-то пропала, – вставил Ленечка. – Обещала еще вечером приехать – и до сих пор нет.

– Может у дяди? – предположил Алексей.

Ленечка покачал головой:

– Нет. Мобильник ее не отвечает (это Леша и сам знал). Мне это не нравится.

– Мне тоже. – Шелехов чувствовал свою ответственность за Надю. Она ему здорово помогла, а он фактически лишил ее покровителя. Сурьин ведь оказался в больнице не без его участия…

– Мне тоже это не нравится, – кивнул Ленечка. – Я думаю, отсюда надо срочно уходить.

– Уж нетраспортабелен, – напомнил Бессонов.

– Все равно риск слишком высок. – Ленечка нахмурился. – Ты знаешь, как я к Ужу отношусь… Но если до вечера нам не удастся найти Павлову, я категорически настаиваю на том, чтобы отсюда убраться.

– Так ищи! – сердито произнес Бессонов.

– Буду искать, не сомневайся, – жестко ответил Ленечка. Алексей никогда не слышал, чтобы он разговаривал таким тоном с Евгением. – Монаха и Седого я забираю, – безапелляционно заявил Ленечка. – И обе тачки.

Не дожидаясь ответа, он повернулся и вышел. Седой и Монах последовали за ним. Монах, выходя, бросил виноватый взгляд на Бессонова: мол, ты сам понимаешь, он прав…

– Салават, давай к Ужу, – приказал Бессонов. – Присмотри там…

– Конечно, он прав! – с досадой произнес Евгений, когда Салават вышел. – Надо уходить. И Ужа с собой забирать, пусть даже с риском для его жизни, потому что оставлять здесь нельзя. Но я так не умею. – Бессонов невесело усмехнулся. – Потому не быть мне полковником. Так и не поднимусь выше старшины роты. Ладно, к делу, Леша. У нас деньги кончаются. Надо бы обналичить тысяч двадцать.

– Нет проблем. Прямо сейчас?

– Какой ты быстрый! У всех здешних банков сурьинские пасутся. Мигом тебя опознают. Вот Ленечка вернется, организуем твой выезд как положено.

– А зачем мне выезжать? – удивился Алеша. – У нас же теперь свой банк есть.

– Ты Речбанк, что ли, имеешь в виду?

– Ну да. Я сейчас Вадчикову позвоню, скажу, чтобы приготовил сколько надо, а забрать может кто угодно, хоть Череп… Где он, кстати?

– Пленников охраняет. Я и сам съездить могу, только ты уверен, что Вадчиков мне деньги даст? Мы ему помогли, конечно, но крышуем-то его все равно не мы, а Вадчиков – еще тот жук. Да и денег у него в банке, я слыхал, на самом донышке…

– При чем тут деньги банка? – удивился Алексей. – Это мои деньги. Я позвоню – их в течение часа переведут… В общем, можешь в это дело не вникать. Я предполагал, что такая необходимость может возникнуть, и мы с Вадчиковым еще тогда все оговорили.