Операция без наркоза - Сергей Самаров Страница 14

Но, как оказалось, опасения мои не имели под собой никакого основания. Проход вел во второй грот, размерами чуть меньше первого, где была установлена рядом с раскладным столом лежанка с несколькими ватными одеялами. И никакого выхода из этого грота мы не нашли, даже посветив фонарем под кровать-лежанку. Там мы нашли еще одно ватное одеяло, на котором, изогнувшись дугой, лежала какая-то полностью белая кошка с желтым правым и голубым левым глазами и кормила четырех таких же белых и разноглазых котят, уже не слепых, но никак не отреагировавших на луч фонарика – слишком увлекло котят мамино молоко. Кошка зашипела на нас, как змея. Ей самой и ее разноцветным глазам наша иллюминация была явно не по душе.

Мы двинулись на выход. Меня вдруг осенило. Я вытащил из кармана пачку документов и, подсвечивая себе тактическим фонарем, который я обычно не подвешиваю под ствол автомата, а ношу на ремне, начал искать то, что надеялся найти.

И нашел. Паспорт еще советского образца, не российского, а именно советского, выданный на имя гражданина Чечено-Ингушской Республики – была когда-то в составе СССР такая – Аббаса Тагировича Цхогалова. Потом нашел среди других документов паспорт с нужной фотографией. Только это был паспорт гражданина Саудовской Аравии. Не зная арабского языка, я не мог ничего прочитать, но сложив вместе два паспорта, я сравнил фотографии. Разница между временем фотосъемки была сорок лет. Но сомнений у меня не было – это были фотографии одного и того же человека.

– Крупного же зверя нам удалось завалить. А под лежанкой сейчас находится целое состояние. Кошка – еще большая знаменитость, чем хозяин. Это кошка породы као-мани стоит примерно сорок тысяч баксов. Простые котята этой породы, насколько я слышал, стоят около десяти тысяч баксов. А эти еще и от такой знаменитой матери. Значит, в два-три раза дороже.

– Чем она так знаменита? – поинтересовался младший сержант.

– Кошка – победитель почти всех фелинологических выставок, в которых участвовала. Кажется, даже чемпион Азии и Европы. Может быть, еще и чемпион Африки, если такие фелинологические чемпионаты проводятся. Но Аббас Тагирович мотался со своей любимой кошкой по всему миру. Еще до того, как примкнул к Аль-Каиде. Были о нем нехорошие слухи. Правда, бездоказательные. Так, на выставке в Бразилии какой-то судья-эксперт из Германии нашел в кошке незначительный изъян, кажется, посчитал ее шею слишком короткой, из-за чего она не стала победительницей. Утром следующего дня судью-эксперта нашли застреленным в номере гостиницы. Никто ничего не видел и не слышал. Убийца забрался в номер через балкон, стрелял из оружия с глушителем и ушел так же, как пришел, незамеченным. Обвинения никому предъявлено не было. И только люди, знающие Цхогалова, понимали, что произошло. Аббас Тагирович был от природы, как говорили, человеком справедливым и не обидчивым. И в этом случае он обиделся не за себя, а за свою кошку. Тем более понял, что эксперт дал заниженную оценку его кошке не просто так, а чтобы победительницей стала кошка из Германии. Эти данные есть в материалах нашего МВД по розыску Цхогалова. Там же и имя кошки есть, но я не запомнил – слишком длинное и сложное. Помню, удивился еще – зачем так мудрено кошек называть. Но запомнить даже не попытался.

– А сюда его каким ветром занесло? Да еще вместе с беременной кошкой. Рожала-то она скорее всего уже здесь…

– В Сирии Цхогалов командовал большим международным соединением в «Джабхат-ан-Нусре», и говорили, что кошку всегда таскал с собой. Даже по разным фронтам. Но на родину вернулся, слава богу, не со всем своим соединением. Иначе потребовалась бы большая войсковая операция. Да и турки большое соединение через свою страну не пропустили бы. И мы с тобой не смогли бы эту кошку увидеть. Так что будем с ней делать?

Мы вышли на склон, где уже полностью рассвело.

– Шипит, как змея. Я бы с ней связываться не стал.

Борис, как охотник, любил собак и мог часами рассказывать о характере лаек-зверовиков. И к кошкам отношение имел собачье.

– Здесь она погибнет… Интересно, чем ее Цхогалов кормил?

– В первой комнате рядом с тумбочкой стоит несколько пакетов с сухим кормом для кошек. – Острый глаз охотника отметил мелочь, которая осталась незамеченной мною. Но я туда собирался еще вернуться, поскольку видел на тумбочке какие-то бумаги с отметками. И эти бумаги хотел посмотреть.

Я повернулся, чтобы вернуться в грот, и увидел, как важно выступает из него белая кошка с мягкой и чистой даже на взгляд шерстью – очень ухоженная. Кошка остановилась у моих ног и щекой доверчиво потерлась о берцы. Я наклонился и погладил ее. Кошка оказалась очень ласковой. А шипела она, наверное, только опасаясь за своих котят и просила не мешать им есть. По возрасту таким котятам пора уж с матерью расставаться и переходить на другой корм.

– Молока бы для котят найти… – высказал я свое пожелание.

– Нельзя, товарищ старший лейтенант, – предупредил меня командир второго отделения. – У котят и у щенят организм не приспособлен к восприятию лактозы, которой много в коровьем молоке. И они страдают расстройством желудка. Даже взрослым собакам и кошкам коровье молоко не рекомендуется. Разве что водой разбавленное больше чем пополам. А щенкам и котятам и разбавленное нельзя.

– Но кошка же их кормит…

– У собаки и у кошки состав молока совсем другой.

Мы вернулись в грот. Тумбочка стояла у боковой стены, рядом с лежанкой из досок, уложенных на простые камни. Поверх досок было набросано несколько ватных одеял. Я заглянул под лежанку, но ничего не обнаружил. И только после этого взял в руки те несколько листов, что лежали на тумбочке.

Листы были исписаны текстом на арабском языке. На первый взгляд это походило на список банды и график выхода часовых. Против каждой строки был выведен телефонный номер. Много номеров было с кодом «+966», что говорило о сим-картах Саудовской Аравии. Несколько номеров было с российскими симками Были и номера с кодами «+963», что соответствует Сирии. Но пара номеров имела код «+1», что говорило о том, что это sim-карты из США или Канады. Имелся и код «+49» – германский.

Эти данные могли заинтересовать соответствующие службы ГРУ и ФСБ. И я забрал списки с собой. Там же, на тумбочке, прикрытые листами чистой бумаги, лежали пять пультов дистанционного управления. Я никогда с такими не работал, но догадался, что это пульты управления взрывателями, пульты активации. Их я, аккуратно раскрыв заднюю стенку, лишил мизинчиковых батареек, памятуя, что под стеной сейчас ищут взрывные устройства мой сапер и младший сержант и, таким образом, обезопасив их от случайного нажатия кнопки. Пульты я сложил в карман. Сгодятся на доброе дело для сапера рядового Мукомохова.

Когда мы с младшим сержантом Питиримовым встали, чтобы двинуться к выходу, из прохода к нам снова выбежала белая кошка. Меня, признаться, озаботила ее судьба.

– Где-то здесь обязательно должны быть боксы для переноски кошек, поищи… – приказал я младшему сержанту.

– Там, – уверенно показал он на проход во второе помещение грота.