Возраст гнева - Сергей Самаров Страница 14

— Минутку. Я сначала кое-что сделаю, пока не заговорился и не забыл. Может быть, начну по телефону рассказывать, если спросят. Вы слушайте. Это и для вас будет важно знать.

— Поняла…

Я вытащил смартфон и набрал номер командующего войсками спецназа ГРУ полковника Мочилова. Юрий Петрович ответил практически сразу.

— Здравствуй, Тим Сергеич. Какие проблемы? Или просто поболтать захотелось? Для болтовни у меня очень мало времени. Если по делу — слушаю.

— Здравия желаю, товарищ полковник. Я не люблю болтать без толку, просто я тут опять с полковником Свекольниковым встретился на одной узкой дорожке. И у меня создается впечатление, что он готовится сделать мне классическую «подножку» в стиле старого КГБ.

— У нас ФСБ запрашивала согласие на вовлечение тебя в их операцию против ИГИЛ. Мы предложили им переговорить с тобой. Если ты согласен, мы возражать не будем. Право выбора остается за тобой. Ты дал согласие?

— Я и согласия не дал, и не отказался. Мне не очень комфортно работается со Свекольниковым после недавнего дела. И он, кажется, не слишком уютно чувствует себя рядом со мной. Как он сумел вывернуться после обвинения в убийстве?

— Следственный комитет свои соображения нам не докладывает. Но как-то вывернулся. ФСБ бережет честь мундира. И Свекольникова даже на пенсию не отправили, как обычно в таких случаях делается. Наверное, он слишком много знает. В том числе и о делах своего руководства.

— Возможно. Даже вероятно. Незначительный человек не будет иметь права выхода практически на серверы всех отделов ФСБ.

— А он имеет? — командующий спецназом военной разведки подивился моей осведомленности.

— Имеет. Сам хвастался десять минут назад. Я сейчас переброшу вам на «WhatsApp» [6]адрес сайта и пароль Свекольникова. Думаю, пригодится.

— Даже так? Ну, капитан частного сыска, ты молодец. Надеюсь, полковник Свекольников не умер под пытками, когда ты этот пароль добывал?

— К сожалению, полковник не пострадал. Он даже не знает, что его пароль мне известен.

— Чистая работа. А что у тебя снова против Свекольникова нашлось?

Я поднял руку, привлекая внимание капитана Радимовой, чтобы не повторять все мои соображения еще раз. Она поняла и молча кивнула.

— До меня сегодня добрались полковник Свекольников и подполковник Лихачев, следователь следственного отдела из областного управления ФСБ. Начну сразу с последнего впечатления. Хотя официально два следователя работают в паре, у меня сложилось мнение, что Свекольников просто использует Лихачева для прикрытия своих настоящих целей и держит его на длинном поводке, не подпуская к основному вопросу.

— А основной вопрос какой?

— Теперь к этому перехожу. Когда пытались предъявить обвинения подполковнику Скоморохову, в действительности желание «наказать» Скоморохова было вызвано тем, что он отказался публично осудить двух офицеров, уехавших воевать за ИГИЛ…

— Я в курсе, можешь не уточнять. И знаю, что одного из них по возвращении убили. Для расследования этого дела и для раскрытия сети вербовщиков ИГИЛ и хотели привлечь тебя. Так мне из ФСБ сообщили. Это все, что я знаю о твоем деле. Но там, как я понимаю, назревают и другие события?

— Назревают, мне кажется. Дело в том, что вчера на меня было совершено нападение.

Командующий, лучше других знающий уровень подготовки офицеров спецназа, хмыкнул:

— Кто этот самоубийца?

— Три глупых человека. Один дагестанец и два таджика. Я их легонько побил, но оставил в живых и сдал в полицию. При этом они меня обвиняли в том, что я на Кавказе мусульман убивал. Дескать, именно этим вызвано их нападение.

— Глупая фраза. Ты, надеюсь, на это не купился?

— Конечно, нет. Но дело в том, что отпечаток одного из нападавших найден также в квартире убитого майора Сарафутдинова. И по словесному описанию этот человек походит на одного из убийц. Кроме того, у Сарафутдинова обнаружены на теле гематомы, нанесенные низкорослым человеком. Так патологоанатом решил. Видимо, умеет вычислять траекторию удара по сгусткам запекшейся на теле крови. Я слышал о таком. А сегодня, несколько часов назад, мне звонит Свекольников и предлагает, если не сказать требует, встречу. Я его пыл слегка осадил, поскольку человек я сугубо гражданский и к субординации в отдельные моменты могу позволить себе относиться с прохладцей. Кроме того, сам он мне весьма несимпатичен. Тем не менее я согласился на встречу в городском уголовном розыске, где с утра и нахожусь. Приехали, значит, Свекольников с Лихачевым сюда и объяснили мне, что на днях на меня должны совершить покушение люди, связанные с вербовщиками ИГИЛ. И так получилось, что в уголовном розыске им вынуждены были передать материалы по нападению на меня. Полковник Свекольников сразу вышел на сайт своего ведомства и проверил нападавших по картотеке. Сообщил, что этот тип — Гаджиев Ильдар Мухамедович — находится в ведомственном розыске по линии ФСБ, подозревается в связях с бандитским подпольем, которое, в свою очередь, связано с ИГИЛ. То есть полковник Свекольников постарался уверить меня, что это нападение как раз то, о котором он меня хотел предупредить. А не предупредить меня при подполковнике Лихачеве он просто не мог. В итоге они пытались заставить меня связаться с ними, как только кто-то захочет выйти со мной на контакт, пусть это будет даже сам полковник Мочилов.

— Скромные запросы у Свекольникова…

— Но, как только они ушли, я забрался в картотеку ФСБ и сам посмотрел данные на Гаджиева. И еще раз убедился, что полковник честен только в том, что дает ему выгоду. Он скрыл, что Гаджиев был судим и отбывал наказание в нашей области. Причем в одной «зоне» и даже в одном отряде с Расинским, который моими стараниями сейчас дожидается суда в СИЗО. Иными словами, нападение на меня было организовано по наводке Расинского. И работал Гаджиев в охранном предприятии, принадлежащем Расинскому.

— А зачем Свекольникову это нужно?

— Чтобы я расслабился и не ждал нападения со стороны вербовщиков ИГИЛ. Свекольников надеется, что они все-таки меня убьют. Его в этом случае никто обвинить не сможет.

Я увидел, как согласно закивала головой капитан Саня, одобряя мои выводы. Командующий некоторое время молчал. Потом задал естественный в этой ситуации вопрос: