Предельные полномочия - Сергей Зверев Страница 14

— Что ж, я не против, — отвечал инженер. — А электронной почтой я смогу воспользоваться?

— Хотите послать письмо своим близким? — догадался его собеседник. — Конечно, никаких проблем! Пожалуйста, садитесь к компьютеру, — он сделал приглашающий жест к боковой стене, где виднелся монитор, — и составляйте ваше письмо. Оно тут же будет отправлено вашим родным. Правда, по понятным причинам они не узнают ваш обратный адрес — письмо будет послано с другого ящика — и не смогут вам ответить…

— И я могу писать обо всем, что с нами случилось? — спросил Луценко.

— Да, конечно, — кивнул Чумпитас. — Хотя я просил бы вас проявить сдержанность и не раскрывать местоположение нашего лагеря. Имен наших бойцов, которые с вами контактируют, тоже называть не надо. В остальном вы полностью свободны!

— Так что, можно приступать? — спросил инженер, вставая со стула.

— Сейчас, только я отниму у вас еще несколько минут, — сказал Чумпитас. — Нам хотелось бы знать ваше мнение о том, что вы увидели на строительстве электростанции. Нам не нужны никакие технические и прочие тайны, организация охраны и прочие штучки, о которых говорят в шпионских фильмах, — поверьте, мы и так все знаем. Нас интересует именно ваше мнение, взгляд стороннего человека. Мы знаем, что вы опытный человек, много ездили, работали в других странах. Увидели ли вы разницу с тем, как организована работа здесь?

— Ну, особой разницы я не заметил, — начал инженер. — Но кое-какие отличия, конечно, есть…

Он уже открыл рот, собираясь рассказать и о слишком большом количестве рабочих на стройке (их было много даже по сравнению с Йеменом), и о непривычной для российского человека сиесте — послеобеденном отдыхе, и о других вещах: все они, в общем, не бросали тень на андианских энергетиков. Но тут инженер вспомнил о замеченном в углу телеобъективе. «Ведь если записать мой рассказ, а затем умело его смонтировать, то может получиться настоящая обличительная речь, — подумал он. — Может, именно этого они и добиваются?»

Луценко сделал вид, что поперхнулся, начал откашливаться. А когда приступ кашля прошел, он произнес:

— Да, отличия есть. Там, где я работал раньше, везде был засушливый климат, поэтому требовалось защищать агрегаты от песка и пыли. А здесь повышенная влажность, поэтому требуется применять специальные масла. Например, мы используем для защиты от влажности масло марки…

И он пустился в технические подробности, понятные только специалисту. Ни при каком монтаже эти фразы нельзя было использовать для создания «обличительной» телепередачи.

Сеньор Чумпитас послушал его минут пять, потом с кислым видом произнес:

— Спасибо, достаточно. Я вижу, вы скрытный человек. И не хотите с нами сотрудничать. Тем не менее я готов выполнить свое обещание: можете написать письмо родным.

Инженер сел к компьютеру. Клавиатура, как он и предполагал, была латинской. Но это не представляло для Луценко особого затруднения: во время прежних командировок он уже привык отправлять домой письма, написанные латиницей, но при этом на русском языке. А Светлана, его жена, научилась их читать. Поэтому вопрос «как писать» его не занимал. Гораздо важнее был вопрос «что писать». Как составить письмо, чтобы сообщить все самое важное и при этом не привлечь внимания бандитов (а Луценко был уверен, что они будут просматривать письмо перед отправкой).

Подумав, он написал так: «Здравствуйте, дорогие мои! Я жив и здоров. Условия здесь неплохие, почти как на курорте в Таиланде. И люди хорошо относятся, совсем как наш сосед Свешников. Правда, в местной пище много мака и конопли, но я воздерживаюсь, берегу желудок. До встречи, ваш Костя».

Никто, кроме Светы, не мог понять смысла этого послания. А вот жена — Луценко мог быть в этом уверен — сразу бы поняла, что он хотел ей сообщить. На курорте в Паттайе они были два года назад, когда денег в семье хватало и будущее казалось безоблачным. Отдохнули и правда хорошо, но когда пришло время возвращаться, в стране разразился острый политический кризис. Толпы митингующих захватили международный аэропорт, и никто из туристов не мог вылететь на родину. Семья Луценко три дня жила в аэропорту. Спали на полу, жевали сухие булки — деньги все кончились, выскребали буквально последнее. Лишь на четвертые сутки их смогли отправить на родину из другого аэропорта. Так что все в семье отлично понимали фразу «условия как на курорте в Таиланде».

А Свешников, их сосед по дому, был известным сутягой и склочником. Вечно ему все мешали: и дети, играющие под окнами, и машины на стоянке, и дворник, который «не вовремя» мел тротуар… Сосед не слишком походил на схвативших их бандитов, но более близкого сравнения Луценко не нашел. Ну, и насчет мака с коноплей он вставил не случайно: надеялся, что жена поймет про желание охранников приучить их к наркотикам.

Написав, он невинным тоном спросил:

— Ну что, можно отправлять?

— Одну минутку, сеньор, — остановил его Чумпитас. — Вы же понимаете, что тут у нас особые условия, и мы вынуждены принимать некоторые меры предосторожности… Положите пока письмо в ящик.

Луценко так и сделал. После этого сеньор Чумпитас что-то тихо сказал переводчику, тот занял место у монитора и прочел письмо инженера. Некоторое время он его изучал, потом повернулся к Луценко и спросил:

— Что вы имеете в виду под маком и коноплей, которых якобы много в здешней пище?

— Ну, мне показалось, что тут есть что-то такое… пряное… — заявил инженер.

— Ах, вам показалось… — усмехнулся переводчик. — А ведь подобное сообщение может обеспокоить ваших родных! Причем совершенно напрасно: в нашей пище нет ни мака, ни этой… конопли. Так что в интересах ваших же родных я эту фразу исключу. Надеюсь, вы не возражаете?

Луценко пожал плечами: делайте, мол, что хотите.

— А еще меня смущает ваш сосед, — продолжал переводчик. — Поскольку я совсем не знаю этого сеньора, мне кажется правильным вовсе его не упоминать. Пусть будет написано просто: «И люди хорошо относятся». Не возражаете?

На этот раз инженер решил возмутиться.

— Хорошо относиться можно по-разному, — сердито заявил он. — Я хотел, чтобы все было точно. Если вы во всем видите подвох, давайте вообще оставим одну фразу: «Я жив и здоров».

— Нет, зачем же! — воскликнул переводчик. — Пусть останется эта фраза… о Таиланде. В таком виде и отправим.

Луценко согласился. Он думал, что на этом их беседа и закончится, однако сеньор Чумпитас вновь пригласил его за стол.

— Я знаю, что у вас кончаются сигареты, — сказал он. — Позвольте вас угостить.

И он протянул инженеру открытую пачку дешевых мексиканских сигарет — Луценко такие видел много раз, на стройке их курили все. Инженер не мог побороть искушения — ведь в его пачке осталась последняя сигарета. Он сказал «спасибо» и взял одну сигарету.

— Не стесняйтесь, берите про запас, — предложил Чумпитас. — И я закурю с вами за компанию.