Ядовитый полигон - Сергей Самаров Страница 14

Красную скалу я заметил издалека. Она высилась рядом с дорогой, выделяясь среди окрестных, более ровных холмов своей ломаной линией. А по другую сторону Красной скалы зиял обрыв. Не под девяносто градусов, конечно, но тоже достаточно крутой.

Под Красной скалой стоял микроавтобус, тоже красный. Да уж, маскировочка… Хорошо, хоть машина была не пожарная. Нас увидели и вышли встретить пять человек в гражданском. Я лихо подрулил и резко затормозил. Мощный тяжелый внедорожник остановился так, что вертухай за моей спиной чуть не взлетел мне на голову. Я выпрыгнул из-за руля, оставив ключи в замке зажигания. Какой-то человек в теплом, подбитом мехом джинсовом костюме шагнул навстречу и молча пожал мне руку, сразу определив, кто я такой, хотя мы с ним раньше ни разу не встречались. От меня тут же потребовали снять военную форму, которая все еще была на мне, и предложили джинсовый костюм и куртку. Переоделся я в секунды. Форму унесли в красную машину, а еще через пару-тройку минут оттуда вынесли тело, одетое в мою форму.

–  Помоги, – сказал один из людей из красного микроавтобуса Габибу.

В это время другой человек, ростом около двух метров и с необыкновенной шириной плеч, шагнул вертухаю за спину. Я прочитал ситуацию, но промолчал. Они знали, что делают. Габиб наклонился, взял за руку тело моего бедного двоюродного брата – и в этот момент получил удар сзади. Били тяжелым кастетом из нержавеющей стали, сразу раскроив Габибу голову. С такими ранами, естественно, не живут. Вертухаю даже пульс прощупывать не стали. А я подумал, что когда-то может наступить и в моей карьере момент, когда какой-то человек зайдет мне за спину, уже продев пальцы в отверстия кастета… И мне следует быть предельно аккуратным, чтобы не допустить этого.

Я сделал знак рукой, чтобы посмотреть на брата, чье имя я беззастенчиво присвоил, не спросив его согласия. И за руку его взял. Рука была мягкой, тело не одеревенело. Наверное, его убили уже после того, как я дал согласие на сотрудничество.

Человек, что встретил меня и всем здесь распоряжался, произнес:

–  Извините, Василий Андреевич, нужно торопиться. Тело уже было одеревеневшим. Приходилось каждые полчаса вливать в него какую-то химию, чтобы было похоже на свежий труп. Время идет. Инъекции у нас кончились, и никто не знает, что будет с телом через час. Эксперты – народ дотошный.

Я кивнул, выпустил руку брата, отошел в сторону и перекрестился. При этом чувствовал себя очень гадко, словно предал Ваську. Бедный безумный брат мой…

Дальше все было просто, как я и предположил, еще когда увидел обрыв. В машину усадили тела Василия и Габиба, загрузили внутрь три канистры с бензином; пробки в них не были завинчены. Кто-то включил нейтральную передачу, потом все вместе дружно покатили «Рейндж Ровер» к противоположному краю дороги. Я не смотрел, как внедорожник летит с обрыва, помня, что там находится тело моего двоюродного брата, единственного близкого мне родственника, с которым я пятнадцать лет не виделся. Потерю начинаешь чувствовать, когда она состоялась. До этого же редко кто задумывается о ее возможности. А стоило бы думать. Может, тогда потерь было бы меньше…

* * *

–  Короче говоря, вот так обстоит дело, Василий Андреевич, – сказал подполковник Лагун, начиная, похоже, серьезный разговор, но тут же отвлекся: – Ты, кстати, не куришь? Твой двоюродный брат курил «Приму», на более приличные сигареты у него не было денег.

–  Бросил, – ответил я от лица Васьки. – Имеет же право любой человек бросить курить или пить. Вот я и пить бросил, и курить. И сразу так помолодел лицом…

–  Ты на два с половиной года старше брата, я не ошибся?

–  Нет, Александр Игоревич, не ошиблись. Хотя мне показалось, что он выглядит старше.

–  Он выглядит не старше, а просто помятым. Это следствие образа жизни.

–  Что за препараты вкалывали в тело?

–  Чтобы кровь окончательно не застывала. Иначе не будет похоже, что Николай Викторович Самоваров скончался в результате аварии. Мы не были уверены, что машина взорвется – они не всегда взрываются, и потому перестраховались. Теперь, когда тело сильно обгорело, можно говорить о том, что мы старались зря.

–  Какие-то данные по этому делу появились?

–  Тела в морге, с ними работает патологоанатом. Он определит и огнестрельные ранения, и колотые, и те, что получены в результате аварии, как случилось с Габибом. Тело Ласкина там же. Рапорт по происшествию я еще не читал. Наверное, он будет готов только завтра. Но если вдруг появятся какие-то моменты, которые мы не смогли заранее просчитать, придется принимать дополнительные меры.

–  Какие? И кто будет их принимать?

–  Какие меры? Это будет зависеть от ситуации. Но тебя это в любом случае не коснется… О чем я начал говорить?… Дело у нас обстоит так. Поскольку в настоящий момент ты находишься в группе, которая была озабочена не только твоим освобождением, но выполняла и еще одну важную задачу, командование приказало использовать тебя в качестве члена вспомогательной группы. Будешь втягиваться в работу постепенно. Позже, как я тебе говорил, по окончании испытательного срока, уже целая группа будет работать на тебя. Эта или другая, я не могу сказать точно. Пока же придется стать чернорабочим. Так сказать, пройти карантин, как молодому солдату. Здесь у нас в отряде ликвидаторов нет. У нас задача другая, будем ее выполнять. Согласен?

–  Разве у меня есть возможность выбора?

Подполковник хмыкнул, принимая мою манеру подчиняться, задавая вопрос.

–  Значит, согласен?

–  Согласен.

–  Твоя задача на первом этапе будет не самой сложной. К тому же мы учитываем, что ты слегка отвык от жизни на свободе. Обычно это вызывает некоторые комплексы, своего рода микрофобии, способные помешать в работе, если она связана с передвижением. Я знавал одного уголовника, профессионального сидельца, который на свободе чувствовал полный дискомфорт. Он не мог даже в городском транспорте ездить, потому что там люди прижимаются друг к другу слишком тесно. Отгуляв несколько недель, он любыми средствами стремился снова угодить на зону. Только старался, чтобы не на строгую. Выбирал себе статьи, где рецидив не учитывается. Поэтому изучил Уголовный кодекс так, как его ни один юрист не знает. Мы дадим тебе время на акклиматизацию. Для начала будешь сидеть за ноутбуком и через спутник отслеживать телефонные разговоры нужных нам лиц.

–  Александр Игоревич, – со слабым укором в голосе возразил я, – будет проще назначить меня старшим тренером, скажем, сборной Нигерии по хоккею с шайбой. Там у меня больше шансов на успех, хотя я на коньках кататься не умею.

–  Не работаешь на компьютере? – спросил подполковник с удивлением, словно все люди должны это уметь. Было такое ощущение, что меня приравняли к слепому или безногому.

–  Работать-то работаю, – ответил я неуверенно, – но только на уровне обычного юзера. Могу рапорт написать и распечатать, могу в Интернете покопаться и найти то, что меня интересует. Что такое системы спутникового контроля, разумеется, слышал, но программу не знаю и работать в ней не умею.