Отсроченная смерть - Илья Деревянко Страница 14

Слова Логачева (вкупе с тяжелым, леденящим душу взглядом) подействовали на пленника должным образом.

Дерзкий вызов в глазах потух, сменившись беспросветным отчаянием. Красиво очерченное лицо смертельно побледнело. (На сей раз по-настоящему.) На лбу, на носу, на щеках выступили бисеринки пота.

– Вы сказали «надеешься умереть», – убито пробормотал он. – Ну а если нет?! Разве мы сможем договориться по-хорошему?!

– Разумеется, сможем! – лучезарно улыбнулся Нелюбин. – Ты будешь с нами активно сотрудничать, поможешь выйти на «басаевское наследство» и сдашь всех известных тебе господ, причастных к подготовке государственного переворота в начале 2008 года.

– А потом вы уничтожите меня как ненужный, отработанный материал, – губы Федорова заметно дрожали. – Разве нет?!

– Возможно, – не стал лукавить генерал. – Но до этого пройдет немало времени. И уничтожение уничтожению рознь. Сам знаешь! Кроме того… Кто знает, как оно там сложится? Вдруг ты окажешься о-очень ценным агентом? Тогда, невзирая на былые «заслуги», мы будем использовать тебя и дальше во благо Государства Российского. Как, например, того чеченца, из-за которого твои хозяева задумали подставить Корсакова. Он (в смысле чечен) злодей и мерзавец не меньше чем ты и заслужил не одну, а минимум несколько казней. Но… приносит большую Пользу! А посему – живет и процветает. Под нашим контролем, само собой. Не правда ли, Дмитрий Олегович?

Я утвердительно кивнул.

– Хорошо, я согласен с вами сотрудничать, – тускло произнес Федоров, – но они безжалостно устраняют всех свидетелей. По их приказу я велел Сущенко с Удаловым зарезать Семину, а им самим подсыпал в чай особый нигерийский яд [33]. Сегодня или завтра они умрут «естественной смертью» в ваших камерах-клетках. Ваше счастье, что допросить успели!.. Боюсь, и меня вскоре уберут, поскольку… – Майор внезапно пошатнулся, захлебнулся воздухом и ухватился обеими руками за сердце. Глаза у него покрылись мутной поволокой. На губах выступила пена.

– Проклятье! Его уже убрали! – воскликнул Логачев, бросаясь к майору и подхватывая падающее тело.

– «Отравленная рука», – коротко бросил он нам, достал из кармана маленькое шило, одним мощным рывком оголил насостоявшегося агента до пояса и начал поочередно колоть острием в какие-то точки на туловище.

Спустя некоторое время Федоров вновь задышал: редко, прерывисто, с надрывом. Глаза приобрели осмысленное выражение.

– Продержится секунд двадцать-двадцать пять, не более, – шепнул мне на ухо Нелюбин.

– Реанимировать нельзя? – также шепотом спросил я.

– К сожалению, нет!..

– Когда ты встречался с азиатом?! – настойчиво вопрошал между тем Логачев. – Говори же, говори! Я постараюсь тебя откачать!

– Через день… после разговора с Рюмашкиным, – чуть слышно прошелестел умирающий.

– Зачем? Где?

– В… спортзале… Он показывал мне… некоторые приемы… у-шу…

– Как его зовут? Как выглядит?!

– Толстый… лет пятьдесят… называет себя Лонг Шин… китаец, – по телу Федорова прошла волнообразная судорога. – Но паспорт у него… на корейское имя… недавно получил… российское гражданство…

– На какое имя паспорт?!! – Логачев не переставал выстраивать цепочку уколов, но Смерть уже вплотную приблизилась к майору… (я почти физически ощутил костлявое присутствие старой знакомой [34]. – Д.К.)… и бесцеремонно взяла свое.

– Ки-и-им, – сумел выдавить напоследок Федоров, сильно дернулся и застыл, уронив голову на плечо.

– Готов, – поднимаясь на ноги, угрюмо констатировал Логачев.

– Наши противники оказались гораздо предусмотрительнее, нежели мы рассчитывали, – тяжко вздохнул генерал. – Кстати, Рюмашкина они тоже убрали. Я просто не хотел вам говорить до завершения операции…

– Опять «отравленная рука»? – полюбопытствовал я.

– Нет, обычная автокатастрофа. Сегодня утром, по пути в офис у его машины отказали тормоза. Водитель погиб на месте. Рюмашкин, не приходя в сознание, по дороге в реанимацию. Грамотно работают, сволочи! – Нелюбин вздохнул еще тяжелее и сумрачно осведомился: – Итак, господа, сколько ниточек у нас осталось?

– Две, – не раздумывая, ответил я. – Одна – мой агент, вторая – азиат. Но тот уж по части Васильича. И по вашей, Борис Иванович.

– Иголка в стоге сена, – проворчал генерал. – Кимом зовут каждого второго корейца!

– Зря вы так, – не согласился Логачев. – Зацепки у нас есть, и немало! Называет себя Лонг Шин, – начал загибать пальцы он. – По национальности китаец, толстый, на вид лет пятидесяти… К тому же мастеров такого уровня – раз, два и обчелся! Все они так или иначе где-нибудь да засветились. (В среде профессионалов, естественно.) Попробую навести справки по собственным каналам. А вы, – обратился он к Нелюбину, – пробейте, пожалуйста, всех без исключения «Кимов», недавно получивших российское гражданство. Это значительно сузит круг подозреваемых. Дмитрий же тем временем займется работой с агентом. Глядишь, и возьмем гадов, не мытьем, так катаньем!

– Действительно! – просветлел генерал. – Вы оба абсолютно правы, а я… чего-то раскис. Прошу простить за минутную слабость и… начинаем действовать!!!