Синтетический солдат - Сергей Самаров Страница 14

Изначально у меня была мысль позвонить в бригаду и попросить привезти мне стандартный набор отмычек, которыми я пользоваться умею, как почти всякий офицер военной разведки. Нас этому обучают, потому что где-то в тылу врага это умение может понадобиться. Замки на двери, как убедиться было не сложно даже по внешнему осмотру, трудности для умелого взломщика не составили бы. Сбил меня с этой мысли «глазок» на двери соседской квартиры и чей-то натуральный глаз за этим «глазком». Кто там сидит, и что он высматривает, и что потом делает, и кому потом сообщает, мне было неизвестно. Можно «засветиться» и нанести вред благому делу.

Теперь, оказалось, и возвращаться в квартиру не надо. Наверное, Владимир Николаевич и не позвонил бы мне, если бы я не забрал его ноутбук. Просто продолжал бы то, что он начал. А дело он какое-то начал. Серьезное и опасное. Это сомнению не подлежало. Просто так, без жесткого столкновения интересов, его не стали бы искать и преследовать эти люди, что пожаловали на квартиру к отставному капитану. Они явно не документы искали, которых у него, как я думаю, нет и не было. А если и есть, если и были, то это документы не его рабочие, а, возможно, какие-то случайно к нему попавшие. Ноутбук на столе – это ловушка для преследователей. И я, даже не входя в число преследователей, более того, мешая преследователям в меру своих скромных сил, легко мог в эту ловушку угодить, точно так же, как и Елизавета Николаевна. Вообще, должность капитана Чукабарова во время его службы в спецназе ГРУ была не такой и простой, как кажется. Он был не просто инструктором-кинологом и начальником кинологической службы. Он готовил собак-минеров. А чтобы подготовить такую собаку, самому следует быть высококлассным сапером. Инструктор же готовит собаку со строго определенной целью. Но одновременно он готовит и проводника этой собаки. А проводник обязан обезвредить взрывное устройство, которое собака найдет. Научить обезвреживать взрывные устройства может только человек, который сам умеет такие устройства делать. Умел Чукабаров, сейчас умеет и капитан Лаврушкин. Вот Владимир Николаевич и сделал. А тут я подвернулся и взял ноутбук. И хорошо, что он это слышал или даже видел, не знаю уж, каким образом. Может быть, даже в окно, когда мы уже из квартиры выбрались, а он выбрался из своего тайника, вслед нам посмотрел, а я в этот момент ноутбук нес под мышкой. И хорошо, что взял его я, а не Елизавета Николаевна. Я не уверен, что она хорошо в компьютерах разбирается и может открыть папку из простого женского любопытства. Но Лаврушкина пригласить придется в любом случае, поскольку ноутбук я обещал отдать Елизавете Николаевне. Не отдавать же ей взрывное устройство. А капитан Лаврушкин, как и я, в настоящее время в отпуске и вчера вечером благополучно ушел от меня домой. Значит, так же благополучно может и снова до меня добраться. Ушел он рано, значит, и руки у него дрожать не будут.

Домой я ехал долго. Естественное – потерял более получаса при пересечении моста, но в остальных местах, где иногда можно было проехать свободно, в это утро движение тоже было затруднено. Тем не менее добрался. Всю дорогу я старательно контролировал автомобильный поток позади себя и даже по обе стороны. Но подозрительных машин не обнаружил. Хорошо это или плохо, сказать трудно. Обычная практика говорит, что если сразу появляется «хвост», то уже будешь настороже. А если «хвост» появляется не сразу, то опасность может застать тебя врасплох. Правда, я, как правило, стараюсь не подставлять себя под опасные ситуации. Если есть возможность избежать их, я с удовольствием это сделаю. Если уж возможности нет, я считаю, что ответственность за последствия должны нести те, кто меня этой возможности лишил. Как сегодня было с охранниками НПО «Химера». Всерьез ответил только нос второго охранника, а первый отделался, можно сказать, легким испугом. Тем не менее обольщаться я все равно не хотел. Сегодня я так легко вроде бы с ними справился. Но завтра я буду уверен в себе и нарвусь от тех же людей на какой-то контраргумент, достойный их цели, и вполне может оказаться, что мне противопоставить их контраргументу будет просто нечего. Потому что они подготовятся, а я расслаблюсь. Этого, понятно, я постараюсь не допустить…

* * *

Уже дома, выставив ноутбук отставного капитана Чукабарова на письменный стол рядом с монитором своего компьютера, стоящего под столом, и запустив загрузку, я все же отправился на кухню и сначала позавтракал, поскольку привык в армии трепетно относиться к порядку. Положено завтракать – необходимо завтракать, тем более что, например, в командировке это не всегда удается. Командировка вообще расслабляет дисциплину и у офицеров, и у солдат. Офицеры после командировки в отпуск ушли, а солдаты срочной службы дослуживать остались. Отпуск только контрактникам полагается, а их не больше тридцати процентов. И теперь тем офицерам, кто в командировку не ездил и нас в батальоне замещает, придется усилия приложить, чтобы среди солдат привычную дисциплину восстановить. А среди пострелявших и понюхавших кровь парней это сделать гораздо труднее, чем среди новобранцев. Еще Ницше говорил, что грехи и добродетели растут в человеке из одного и того же корня. Смелый и дерзкий человек на войне – это добродетель, но, когда он возвращается с войны, он многим доставляет беспокойство. Его отвага и решимость часто выливаются в неуравновешенность и агрессивность. Если говорить, прислушиваясь к голосу политиков, то наши парни не на войне были. А если знать действительность, то именно на войне. И характер их изменился. Но война и на офицеров действует так же. И восстанавливать свой характер следует начиная с малого, с порядка, с возвращения к обыденности.

Позавтракав не слишком торопливо и совсем уж неторопливо насладившись хорошим кофе, я вернулся в комнату. Монитор ноутбука ждать меня не стал и уже вошел в спящий режим, и я, признаюсь, после предупреждения Владимира Николаевича с некоторым трепетом пошевелил компьютерной мышкой, чтобы разбудить монитор. Щелкать клавишами я пока опасался, хотя Чукабаров и сказал, что папка с названием «Бомба» находится в корневой папке «Мои документы». Так и оказалось. На «рабочем столе» компьютера я такой папки не нашел, а когда щелкнул мышкой по папке «Мои документы» и раскрыл ее, то обнаружил искомое в первом же ряду среди множества других папок.

На первый взгляд глупо называть папку в компьютере тем именем, которое носит опасный для любопытного предмет. Это выглядит как предупреждение. Кого предупреждал Владимир Николаевич? Своих гонителей? Нет, в этом был весь Чукабаров. Здесь был свойственный только ему одному тонкий юмор и правильный психологический расчет. Гонители просто обязаны полюбопытствовать, что это за файл такой в этой папке! Может, чертеж настоящей бомбы? Может, это вообще не имеет отношения к взрывному устройству, как к оружию, а имеется в виду какая-нибудь политическая сенсация, подобная разрыву бомбы, или это вообще фотографии какой-нибудь секс-бомбы… Вариантов было множество. И гонители должны были в эту папку заглянуть обязательно. А самому Чукабарову останется после взрыва развести руками: «Я же предупредил!»

Проверять правдивость слов бывшего сапера я не намеревался. У меня не было сомнения в том, что Владимир Николаевич сказал правду. И вообще, был ли у него стимул прятать от меня какие-то, скажем, документы? Да и не попросил бы он меня пригласить Лаврушкина, если бы взрывного устройства там не было. Капитана я, конечно, приглашу, но только после того, как сам в райотдел полиции съезжу. А это уже скоро. Пока же осталось время, чтобы посмотреть, что в ноутбуке Чукабарова интересного. Любопытного, как сам Владимир Николаевич выразился. Что-то он, вспомнилось мне, про фотографии говорил и про «Фотошоп». Я открыл папку «Мои фотографии», но там, кроме стандартных снимков, входящих в комплект операционной системы, ничего не было. Вернувшись в корневую папку и уже не глядя в сторону папки «Бомба», я нечаянно обнаружил папку «Химеры». Подумав, что эта папка имеет отношение к НПО и к работе отставного капитана Чукабарова, открыл ее. Оказалось, там в основном фотографии. Естественно, щелкнул мышкой по первой. Открылась программа-«просмотровщик». Я долго не мог понять, что предстало передо мной на мониторе. Пришлось даже очки надеть. Но и в очках я понял не больше. А ничего понять я не мог потому, что соображал, какую породу собаки я перед собой вижу. Просто мысль застряла на предыдущей работе Владимира Андреевича, когда он только с собаками имел дело. Потом вспомнил название НПО, вспомнил название папки, в которой фотографии хранились, и сообразил, что это и есть химера. Правда, не та, не древнегреческая, а, судя по всему, современная, потому что в Древней Греции, насколько позволяет знать мой ограниченный интеллект, не была еще в моде цифровая фотография. А эта фотография показывала мне обыкновенную крупную обезьяну – не берусь точно сказать, какой породы, скорее всего, что-то типа орангутанга [6]– но голова у этой обезьяны была, кажется, от кавказской овчарки. И оскаленная пасть смотрела прямо в объектив фотоаппарата, показывая жестокие желтые клыки. Орангутанг, насколько я знаю из популярной литературы, в отличие, скажем, от гориллы, не является абсолютным вегетарианцем, хотя и предпочитает растительную пищу, но все же иногда позволяет себе полакомиться насекомыми, яйцами птиц и даже птенцами, кроме того, сам, как я где-то читал, охотится на медлительных приматов лори. Значит, современная химера, хотя и имеет тело обезьяны, тоже не вегетарианка, иначе зачем бы ей нужны были такие большие зубы и мощные челюсти. Но кавказская овчарка, нападая на кого-то, использует в качестве оружия только свои клыки и челюсти. Это тоже, конечно же, немало. И простой человек, не имеющий специальной подготовки, справиться с такой собакой никогда не сможет. Нас в спецназе ГРУ обучали противостоять собакам по специальной методике. И не просто противостоять, но и побеждать. То есть попросту убивать собаку. И дело это не слишком сложное, как оказалось. Только необходимо хорошо владеть собой, не терять присутствия духа и ясного соображения при нападении. Желательно какую-то одежду намотать на левую руку, выставить ее вперед, поскольку собака всегда атакует то место, которое к ней ближе находится. И когда собака вцепится в руку, следует податься вперед, вталкивая руку глубже в пасть. А правой рукой делается упирающий захват за шею. После совершения захвата левая рука резко подается вперед и вверх, и при этом у собаки ломается шейный позвонок. Но такая методика борьбы с собакой не поможет, скажем, в случае встречи с медведем или с тигром. Поскольку там вступают в силу еще и мощные лапы. Но ни у медведя, ни у тигра нет таких мощных конечностей, как у орангутанга. Ни медведь, ни тигр не смогут повиснуть на дереве, удерживаясь одной только лапой. Для этого им нужно иметь силу орангутанга. Зоологи, со слов местных жителей, рассказывают, что орангутанги на Суматре, где они еще водятся, хотя и считаются видом, находящимся в критическом состоянии [7], то есть стабильно вымирающим, столкнувшись с тигром или медведем, не уступают им дорогу. А если какой-то самонадеянный хищник попробует проявить агрессию, да еще тогда, когда рядом находятся детеныши орангутанга, обезьяна может просто разорвать его пополам. Такая чудовищная сила заключена в ее мощных лапах. А если эти лапы соединить с мощными челюстями, то получается зверь, которому мало кто сможет противостоять. Но голова кавказской овчарки в дополнение к сильным челюстям олицетворяет собой еще и ярость, злобу и агрессивность. Сам орангутанг, как правило, миролюбивое существо. Но с добавлением агрессивности кавказца может стать жутким и лютым зверем. Сопоставив все это, можно понять, что за зверь получается, что называется, «на выходе». Никакая древнегреческая химера с таким зверем не сравнится, пусть даже она и огнедышащая.