Тайна черного ящика - Михаил Серегин Страница 14

– Семен Михайлович! – сказала я ему, подавив свое раздражение, по крайней мере – внешне. – Я полностью согласна с вашей сокровенной мыслью о том, что мужчины несравненно умнее женщин и гораздо более пригодны к занятиям наукой, чем пол, им противоположный.

– Я этого не говорил, – пробормотал он, отводя глаза в сторону.

– Вы этого даже не думали! – согласилась я. – Это у вас в крови, вернее – этим вы себя утешаете…

– Что вы несете?.. – начал он, но я его перебила:

– Я несу вам истину, от которой вы старательно отворачиваетесь, чтобы не видеть самого себя таким, какой вы есть на самом деле. Дайте мне, пожалуйста, вашу руку.

Он нерешительно протянул мне левую руку, но потом вдруг резко ее отдернул и посмотрел на меня презрительно.

Я рассмеялась:

– Да нет! Я не собиралась по линиям на вашей руке читать ваш характер, я просто хотела убедиться, что вы женаты, посмотреть, есть ли у вас на пальце обручальное кольцо. Столь педантичный человек, как вы, обязательно должен носить кольцо, раз уж существует такая традиция. Я тоже не верю ни в какую мистику. Но в то, что женились вы неудачно и теперь мстите своей жене таким вот закамуфлированным скрытым образом, презирая женщин вообще и считая их существами низшими по сравнению с мужчинами, я верю. Вернее сказать – я это знаю. Вы не любите свою жену. Не любите скорее всего потому, что она не любит вас. Но признаться в этом самому себе вам страшно, а главное – стыдно, не правда ли?

Он посмотрел на меня, и я сразу же пожалела обо всем, что сказала. У него в глазах стояли слезы! Очки увеличивали их, и они казались с глазами просто несоразмерно большими.

«Скотина ты все же, Ольга! – сказала я самой себе. – Размахалась кулаками! Когда только ты сама-то перестанешь мстить мужикам?»

Очкарик отвернулся, и мы минуты три сидели молча. Потом одновременно сказали:

– Извините…

И оба рассмеялись.

– Все! Забыли! – заявила я и увидела на его лице полную готовность пойти навстречу и поддержать это мое предложение.

– Если из двух человек один нуждается в помощи, а другой может помочь, они всегда найдут общий язык, если только не будут жестко распределять роли, – сказала я. – Если я сейчас нуждаюсь в помощи, это не значит, что через секунду мы ролями не поменяемся. Верно?

Он смущенно улыбнулся. Такие заковыристые фразы он понимал с лета. Как же нам найти для общения нечто среднее, не столь наукообразное?

– Знаете, Семен! – сказала я. – Давайте поступим самым примитивным образом. Я буду спрашивать, а вы – отвечать на мои вопросы. Если я чего-то не пойму, я вас перебью и спрошу вновь. Я думаю, так нам удастся все же помочь друг другу.

Он кивнул, продолжая мне улыбаться.

– Первое, что меня интересует, – сказала я. – Было ли причиной только что произошедшего стихийного бедствия, которое называется цунами, подводное землетрясение?

– Несомненно, – ответил геофизик.

«Неплохо! – подумала я. – Продолжим».

– Вы можете назвать координаты точки, в которой был расположен апогей землетрясения? – задала я следующий вопрос.

Геофизик поднял глаза кверху, упершись взглядом в металлическую крышу вездехода, и, секунду подумав, четко ответил:

– Сорок три градуса пятьдесят восемь минут северной широты и сто сорок шесть градусов восточной долготы. Но эти данные очень мало информативны, так как землетрясение произошло… – Он споткнулся на этом слове. – Впрочем, оно и сейчас продолжается на глубине восемь с половиной километров в ложе Курило-Камчатского желоба. Для этого района такие явления не представляют собой ничего необычного.

– Простите? – остановила я его. – Как это – продолжается?

– Да, – ответил он. – Продолжается и сейчас. Наша сейсмическая станция регистрирует постоянные, хотя и нерегулярные, отголоски толчков силой в семь-восемь баллов по шкале Рихтера.

– Это очень сильное землетрясение, как мне кажется, – сказала я с некоторым сомнением.

– Да, – ответил он. – Если бы очаг был расположен не на столь большой глубине, оно вызвало бы целую серию идущих одна за другой волн. Но в данном случае нам не стоит опасаться, что цунами может повториться.

– Почему? – недоумевала я. – Ведь первый толчок имел катастрофические для острова последствия.

– Первый – да! – согласился геофизик. – Но в результате того же самого толчка условия прохождения сейсмической волны нарушились, изменилась конфигурация стенок желоба и, значит, условия отражения волны от них. Волна гасится где-то на глубине пяти километров в самом желобе и почти не достигает поверхности океана. Это явление довольно обычное для подобного рода землетрясений, происходящих на больших глубинах.

Признаюсь, он меня несколько озадачил. Оказывается, причины бедствия продолжают действовать! Вот и разберись с ними, как того требовал от меня Чугунков.

– Что же явилось причиной самого землетрясения, которое, как вы утверждаете, продолжается и сейчас? – спросила я.

– Это утверждают приборы, а не я, – улыбнулся геофизик. – А вот насчет причин – тут начинается область более или менее достоверных предположений. Наиболее распространенная версия – участки земной коры как бы наползают друг на друга и заставляют содрогаться многокилометровые пласты гранита или базальта. Сдвигаясь по разломам, те порождают сильнейшие землетрясения. Есть еще версия о постоянных, хотя и непериодических, колебаниях жидкого земного ядра, но это пока, скорее, из области фантастики.

– Еще один очень важный для меня вопрос, – сказала я. – С какой точностью и за сколько времени до начала можно предсказывать подобные землетрясения?

Семен Михайлович посмотрел на меня как-то очень странно и, слегка задумавшись, пробормотал:

– В этом нет никакого особого секрета, тем более для вашего ведомства. Я думал, вы полностью владеете этой информацией.

Теперь растерялась уже я. Он на что-то намекал, а на что – я понять не могла.

– Почему вы так решили, Семен? – спросила я его напрямик.

– Да потому, что я сам, лично, передавал все данные по этому вопросу вашему представителю… – ответил он мрачно. – Что-нибудь не так с нашей информацией?

– Не знаю… – сказала я. – Кому вы ее передавали? Вы уверены, что это человек из нашего ведомства?

– Я сегодня уже разговаривал с этим человеком, – ответил он и, помолчав, добавил: – Причем при вас беседовал…

«При мне? – оторопела я. – При мне он только докладывал на совещании, которое Чугун… Ну, конечно же! Он Чугункова имеет в виду! Но если это так, то я вообще ничего не понимаю! В чем же тогда смысл задания, которое дал мне Чугунков? Чтобы я по его следу прошла? Зачем?»

– Странный у нас разговор, – сказала я. – Вместо того чтобы давать ответы на вопросы, он, наоборот – рождает новые.