Охота Бешеного - Виктор Доценко Страница 14

Однако вскоре лафа кончилась — к ним повалили первые раненые. Их было столько, что к концу смены ноги просто подкашивались, и Теплягов, с трудом добравшись до койки, падал замертво и тут же засыпал. А потом ранения стали такими страшными, что Теплягова мучили кошмары: ему снились отрезанные носы, уши, половые члены, вырезанные на спинах и лицах звезды и похабные слова. И трупы, трупы, трупы… Казалось, им не будет конца! Прошло несколько месяцев, и Теплягов сломался: однажды, когда к ним в часть во время дежурства привезли четырех раненных пленных душманов, он, вместо того, чтобы отвезти их в операционную, свез в комнату, которую использовали как покойницкую, и там буквально на куски искромсал каждого штык-кинжалом. Был суд, медицинское обследование, и психиатры единогласно поставили диагноз: острая психопатия. Серого отправили на Большую землю и больше года лечили в спецбольнице. Потом врачи сжалились над ним и отдали под наблюдение его старушкематери. Болезнь не прогрессировала, и Теплягов даже устроился работать в коммерческую фирму, потом в другую, третью… Ему быстро надоедали одни и те же лица, он становился раздражительным, вспыльчивым. Если его что-то не устраивало, сразу лез в драку. За пару месяцев до встречи с Вороновым он так жестоко избил заместителя генерального директора фирмы, что тот оказался в больнице, и Теплягову вновь грозил суд. В очередной раз пожалев своего «братишку», президент Ассоциации ветеранов-«афганцев» «Герат» Олег Вишневецкий заплатил за него пострадавшему приличную сумму, и дело закрыли. Тут и появился Воронов. Нужно отдать должное Теплягову: если он хотел понравиться, то мгновенно преображался. А понравиться ему хотелось только тогда, когда он рассчитывал извлечь для себя выгоду. Серый становился вежливым и сдержанным. Его спортивные успехи и умение действительно отлично драться сразу поднимали его шансы. Как бы там ни было, он сумел заморочить голову Воронову. Однако вскоре ему надоел постоянный тренинг, бесконечные дежурства у ворот и на кухне, и он стал показывать зубы. Андрей уже собирался его выгнать, но потом решил подождать, пока на парня посмотрит Савелий: вдруг он, Воронов, слишком придирается?

— Без всяких правил? — еще раз переспросил Говорков.

— Драться до тех пор, пока соперник не запросит пощады или не останется неподвижным на десять секунд.

— А если дольше? — поинтересовался Савелий.

— Что дольше?

— Ну, если соперник останется неподвижным дольше десяти секунд?

Только сейчас Серый понял, что незнакомец просто издевается над ним.

— Что?! — зарычал он и бросился на Савелия.

Теплягов был опытным бойцом. И когда он вдруг будто наткнулся на какую-то стену, а потом получил чем-то тяжелым по лбу и оказался на полу, чего совсем не ожидал, то пару секунд он сидел, озираясь по сторонам, словно пытаясь найти ту стену, о которую так сильно ударился головой. И увидел Савелия, который, улыбаясь, спокойно смотрел на него. Зарычав скорее от унижения, чем от боли, Теплягов вскочил и снова бросился на противника, на этот раз приготовившись ко всяким неожиданностям. Казалось, ухмыляющаяся физиономия незнакомца уже в каких-то сантиметрах от его кулака, но почему-то кулак бьет воздух, а соперник, оказавшись у него за спиной, делает замысловатый кульбит прямо над его головой. Это было проделано так мастерски, что раздались аплодисменты.

— Браво, парень! — крикнул кто-то.

— Что ж ты. Серый? Столько базара от тебя, а дел никаких! — засмеялся другой. — Это тебе не с мешком удар отрабатывать!

Раззадоренный, Серый уже хотел повернуться, чтобы достать соперника ногой, но неожиданно получил такой сильный удар в затылок, что в голове зазвенели колокола, а в глазах потемнело. В последний момент он успел подумать о том, что на месте противника наверняка воспользовался бы этим моментом, чтобы добить, но тут очередной удар в голову вышиб из него последние мысли, и Серый рухнул на дощатый пол. Все произошло настолько быстро, что многие из наблюдавших не успели ничего понять и с удивлением переглядывались. Чтобы как-то разрядить обстановку, Воронов громко сказал:

— Знакомьтесь, ребята, это тот, о ком я вам говорил: капитан Сергей Мануйлов по кличке Бешеный. Именно он будет решать, кто отправится на задание. Кроме того, он будет вашим инструктором по рукопашному бою. Вопросы?

— Какие могут быть вопросы? Все и так ясно! — с восхищением произнес парень лет двадцати двух, тот «ковбой», на которого Савелий обратил внимание. — Кстати, и помощь в стрельбе не помешает, — закончил он. — Меня зовут Костя, Константин Рокотов.

— Случаем, не Михайлович твое отчество? — удивленно спросил Савелий.

— Так точно, Михайлович!

Когда его отец, Михаил Никифорович Рокотов, рассказывал о парне, который демонстрирует чудеса владения телом. Костя саркастически улыбался, но, к счастью, помалкивал и, видно, правильно делал: этот Бешеный действительно так владел своим телом, словно земного притяжения не существовало.

— Предлагаю следующее: чтобы не знакомиться впопыхах, к стенду пистолетной стрельбы пойдут Рокотов… А вас как зовут? — обратился он к тому, который пытался остановить Серого.

— Валентин Горлушков. Только, если можно, на «ты».

— Нет возражений, — кивнул Савелий. — И вы! — Он указал на атлета, сидевшего рядом с Вороновым.

— Александр… — Атлет замялся и чуть смущенно закончил: — Матросов.

— Матросов? — Савелий улыбнулся.

— Ну вот, всегда смеются, — без особой обиды поморщился атлет.

— Я не смеюсь, — сказал Савелий и вдруг действительно рассмеялся.

— Ну вот, всегда смеются, — повторил Матросов, и теперь рассмеялись все.

— А с этим что делать? — поинтересовался Горлушков, когда смех утих.

— Придет в себя и может быть свободен, — ответил Савелий и, перехватив взгляд Воронова, добавил: — Через пару часов пусть подбросят его до метро.

— У меня еще вопрос, — вновь обратился к Говоркову Горлушков. — Вы отчисляете его изза того, что произошло?

— Нет, — возразил Савелий. — Просто нам не нужны люди, которые не могут владеть собой, — это раз, не разбираются в людях — два, и не могут критически взглянуть на себя — три. Этого вполне достаточно, чтобы расстаться с ним без всякого сожаления. Поверьте, парни, мы отправляемся не на прогулку. Мы отправляемся на задание, с которого кое-кто, может, и не вернется. Скажу больше: может, никто не вернется! Если мои слова уже кого-то насторожили, лучше отказаться сейчас, и косо на вас не посмотрят. Честно оценить свои силы — это многого стоит! Неважно, какие силы — физические или эмоциональные. Ну, что скажете?

— Я смерти не боюсь, — сказал Горлушков. — Отбоялся свое еще в Афгане. — Он глубоко вздохнул. — За себя не боюсь. Но сердце последнее время барахлит… Вдруг подведу других? Так что не судите, друзья… — Он развел руками.

— Ну что ты, Валентин! — воскликнул Савелий, подошел к нему и протянул руку. — Ты мужественный человек, и я рад знакомству с тобой!

— Спасибо! — Голос Валентина чуть дрогнул. — А на него не держи особо зла: болен он, — добавил Горлушков, покрутив пальцем у виска, затем склонился над приятелем и подхватил его под мышки.