Месть фортуны. Фартовая любовь - Эльмира Нетесова Страница 14

Второй — в вожжах запутался. Его выволокли из саней под пинки и мат. Второго уже взяли на кулаки. Кто-то старика вырвал из саней.

— Его не троньте, кенты! — взвизгнула Капка. Старика выпустили.

— Жива! — увидела Задрыга Шакала. Тот спросил строго:

— Мордовали хмыри?

— Сначала клешни и ходули освободи мне! — не попросила — потребовала фартовая. И получив полную свободу, подошла к недавним обидчикам.

— Ну что, грозилки, как дышите теперь, козлы вонючие?

В это время в лесу прогремел взрыв.

— Пехота рванула? — узнал кто-то голос противопехотной мины.

— С десяток фраеров угробила! — обрадовался кто-то громко.

— Ну, пахан, что с ними утворим? — спросили Шакала свежаки.

— Тыздили тебя? — спросил пахан Капку, указав на сопровождающих.

— Еще как! — ответила зло. И попросила:

— Дай их мне!

— Бери! — согласился коротко.

Задрыга взяла свою сумку у Мишки, достала немыслимое приспособленье, какое не успела испытать на Боцмане. Раскрыла его.

— А ну, колись, падла, сколько мусоров в лесу? — спросила громадного мужика, усмехаясь. Тот послал ее матом.

— Заткни ему хавальник кляпом! — попросила Мишку. И тут же сунула в приспособленье руку мужика. Нажала изо всех сил. Сопровождающий стал биться об снег всем телом. Глаза полезли из орбит.

— Ну, что, пидер, будешь ботать? Или на второй клешне маникюр сообразим? — спросила Задрыга, снимая орудие пытки.

Мишка, глянув, онемел. Капка раскрыла две железки, рванула сильно. Из-под ногтей вышли окровавленные иглы. Мужик не мог продохнуть от боли. А Задрыга уже воткнула его вторую руку в железки. Улыбалась широкорото, блаженно.

У мужика глаза застыли от ужаса перед предстоящим. А Капка надавила на железки изо всех сил.

— Ну, что, падла? Усрался, мудило? — глянула в лицо, искаженное гримасой жуткой боли. Мужик извивался на снегу. От него шел запах мочи и пота.

— Кто кого угробит? — порхала Задрыга вокруг.

— Будешь вякать?

Мужик обозвал ее стервой. Задрыга снова воткнула ему кляп. И сказала смеясь:

— Теперь яйцы пробьем! Может, тогда мозги сыщешь?

— Кончай с ними! Времени мало! — потребовал Шакал. И указав лесным братьям на мужиков, велел закопать до наступления утра. Капку отвел в сторону.

— Тут тормози. Я сам размажу фраеров! — И подойдя вплотную — выстрелил в висок каждому. Недавние сопровождающие затихли. Им уже не было ни больно, ни страшно.

— Там еще одна падла осталась, какую я из вагона бортанула. Жива! В мурло мне харкнула! И приказывала ожмурить, шалава лягавая.

Последние слова Задрыги потонули в грохоте взрыва.

— За Чертовой балкой рвануло! Разорвали кольцо браты! Теперь сомнут всех! Загонят в болота! Хана проческе! Сколько лягавых нынче на тот свет отправят!

— Хиляем! Давай в карету! Эй! Кент! Вот тебе башли! Гони на станцию шустро! — попросил пахан возницу. Тот, глянув на пачку четвертных, враз помолодел. Когда фартовые попрыгали в сани, а пахан, рассчитавшись с возницей, сел рядом с Задрыгай, старик встал во весь рост, погнал коня галопом. И вскоре малина приехала на станцию.

На перроне толпа селян. Все спешили в город к открытию базара. Кто-то вез на продажу сметану, кур, несколько банок грибов. Другие — бутылки самогона, завернутые в тряпицы.

Шакал сел, нахлобучив на самые глаза чью-то облезлую шапку. Сделался спящим.

Задрыга смотрела в окно. После случившегося на полянке она не решалась сама пойти в туалет. И лишь прислушивалась к разговорам людей, в этом битком набитом людьми пригородном поезде.

— Ас чего это их понагнали в село? Видимо-невидимо. Все при автоматах. Не то на нас старых, на детей татями глядят.

— Кто ж они, как не злодеи? Еще болтают, что бандитов ищут. Чего их искать? Глянули б друг на друга. Ими сам черт погребует! — сплюнула синеглазая старушка, спешившая продать на базаре последнего кабанчика.

Вот по проходу, оступаясь и бормоча что-то несвязное, пошел в туалет подвыпивший мужик. Порыжелая шапка на одно ухо съехала, ширинка расстегнута. От мужика за версту самогонкой несет. В руках мужика белый кролик. Его не выпускает. Внуку в подарок везет животину. В друзья. О том весь вагон уже Знал. Но тут, откуда ни возьмись, прицепился к нему переодетый в штатское участковый.

— Где это ты с утра нахрюкался? Почему не на работе? Что за праздник у тебя? А ну, сейчас остановка, давай обратно возвращайся! Ишь, нажрался сивухи!

— Чего пристал к человеку?

— Не за твои пил! Отцепись от него!

— Проходу от вас нет, проклятые! Хуже немца допекли! Чтоб ваши глаза лопнули!

— Отойди от него! Не доводи!

— Успокойтесь, граждане! — подал голос участковый.

— Граждане — в тюрьме! Мы покуда вольные! — не давали говорить.

— Среди таких, как этот, лесных братьев много развелось! От них всем плохо. И вас грабят, и нас убивают! — перекрикивал участковый.

— Заткнись! Больших воров, чем вы, в свете не сыскать! Как от вас избавиться — подскажи!

— Не трогай мужика! Чего хватаешь его под микитки? Не то вломим тебе. Не соберут лягавые! — злились люди в вагоне не на шутку.

— Мы за вас жизнями рискуем! А вы — сама неблагодарность. Несознательная толпа! — возмущался участковый.

— Сгинь с глаз! — хватил его за грудки широкоплечий деревенский парень и выволок в тамбур, выпихнул из вагона.

— Во! Хоть воздух очистил!

Но на остановке в вагон вошли трое милиционеров.

— Почему сотрудника оскорбили?

— Предъявите документы! Живее!

— Кто участкового из вагона выкинул?

Трое милиционеров шли по проходу, вглядываясь в лица пассажиров. Вот они остановились возле Капки и Шакала.

— Документы! — потребовали строго.

Пахан сделал вид, что спит и не слышит настойчивой просьбы.

— Зубы болят. Лечить едем. Всю ночь не спал. Не будите, — говорила Капка.

— Кто нашего участкового вытолкнул из вагона? — спросил Задрыгу долговязый, худой милиционер.

— Не знаю. Я спала. Ничего не слышала, — пожала та плечами.

— Документы! — гаркнул тот над головой Шакала. Тот, не поворачивая головы, подал паспорт, купленный у лесных братьев.

Старшина рассматривал его, топтался с ноги на ногу.

— Пристали к людям репьями — собаки борзые, — пробурчал чей-то голос. Милиционеры оглянулись.

— Чего ищете? Чего вам тут надо? Ходите по вагонам, сшибаете трояки со старух! Идите работать! Не срамитесь!