Опасность предельного уровня - Сергей Самаров Страница 13
Опасность предельного уровня - Сергей Самаров читать онлайн бесплатно
– Может быть, и так, – согласился генерал Астахов.
– Что касается Юрки Шкурника и сдачи значительной части его отряда, – добавил полковник Согрин, – то здесь у меня возникают весьма серьезные сомнения. И все, кто знает мстительный характер Шкурника, со мной согласятся. Шкурник не позволит своим боевикам сдаться. И они, покинув Табиба, должны знать, что подлежат уничтожению вместе со своими семьями. Я помню такой случай во время амнистии двухлетней давности... Тогда ушли два человека... Их через неделю вместе с женами и детьми сожгли заживо дома. Это был поучительный урок, и тогда желающих повторить «подвиг» не нашлось. Боюсь, что и сейчас те два случая не забыты, и такая массовая сдача не выглядит лично для меня естественной.
– Но ведь может быть, что Шкурник вообще остался в одиночестве? – предположил Тобако. – Сколько человек у него в отряде?
– По крайней мере еще столько же, – ответил Юрий Петрович. – И таких, кому сдаваться – все равно что строевым шагом под барабанный бой добровольно взойти на плаху... Они не подлежат амнистии... Но и склонности к суициду не имеют...
– Я запросил все данные на десять сдавшихся боевиков Юрки Шкурника, – сообщил генерал Астахов. – Думаю, завтра утром или по крайней мере до обеда данные будут у меня. Но я в этой ситуации оказался человеком со связанными руками и не могу откомандировать своих сотрудников туда, где радостно рапортуют военная прокуратура и сотрудники чеченского МВД. Официально, естественно, сотрудники Интерпола в ситуацию тоже ввязаться не могут. Но вот неофициально...
– Неофициально неофициальные сотрудники, – выдал Доктор Смерть сложную для понимания формулировку. – Я бы назвал такой выход...
– Поясните, Виктор Юрьевич, – попросил генерал. – Я, кажется, слишком глуп, чтобы понять такое.
– Я бы объяснил, если бы сам понял, – проворчал Доктор. – Приблизительно это значит, что группа полковника Согрина официально еще не оформлена в состав нашего бюро. Их и следует отправить с официальной миссией в качестве неофициальных сотрудников Интерпола, имеющих официальную «крышу» спецназа ГРУ... Понятно я объясняю то, что сам не понимаю? Совсем запутался.
– Принцип принят, – усмехнулся полковник Мочилов. – Вопрос в том, что наше руководство может иметь собственные возражения, не касающиеся существа вопроса.
– Если это касается командировочного фонда... – начал Басаргин.
– Это касается именно командировочного фонда, – мрачно согласился полковник.
– Тогда, я думаю, мы сможем решить этот вопрос, отправив офицеров в качестве волонтеров [5]. Но они должны при этом иметь при себе соответствующие командировочные документы спецназа ГРУ, чтобы не показывать наше официальное присутствие в районе. Этот вопрос решить возможно?
– С документами, думается, проблем не возникнет, – согласился Юрий Петрович. – Если Интерпол профинансирует поездку целого батальона спецназа, мы можем подготовить документы и на батальон. Только выпишите гарантийное письмо, и мое командование, думаю, не возразит.
– Но отправить их следует немедленно.
– Можно даже с нашим самолетом, – предложил генерал Астахов. – У нас ночью самолет в Ханкалу вылетает. Сотрудники отправляются на ротацию, и три места, думаю, всегда найдутся.
– Значит, вопрос решен! – возликовал Сохно. – Бросаю пить чай и бегу переодеваться...
– Как мало нужно человеку для счастья, – пробасил Доктор Смерть...
– Отдыхай, ты сегодня хорошо поработал. И сны будешь видеть сладкие, с большущими майорскими погонами. Они покажутся тебе легкими и сияющими, – Джабраил намеренно зевнул, словно желал показать, что и сам устал и не прочь бы поспать.
– Утром я рано уйду, тебя будить не буду. – Ахмата вроде бы тяготило общество Джабраила, и он с удовольствием воспользовался предложением. Но не забыл при расставании улыбнуться с привычной своей миной добродушия, которую сам Джабраил давно уже научился прекрасно читать, будто она словами по круглым щекам выписана.
Когда Ахмат ушел и скрип половиц стих в другом конце дома, сам Джабраил долго еще не ложился спать, хотя на дворе встала уже прочная ночь, сначала темная, окутывающая, хотя и ветреная, но вскоре незаметно перешедшая в прозрачную и тихую лунную, в которую романтиков на прогулки тянет.
Он по-прежнему сидел за столом, правда, уже не раскрывал перед собой нотную тетрадь и не «играл» без инструмента, перебегая пальцами по белой скатерти. Но глаза держал по-прежнему закрытыми. С закрытыми глазами всегда лучше работает воображение. О чем думал Джабраил? Он сам понимал, что думать, и думать сосредоточенно, ему следовало бы о большом предстоящем деле, которое он начал. Но об этом сейчас не думалось совсем, хотя Джабраил и пытался заставить себя. Мысль, однако, принуждению не поддавалась и, привычно легкомысленная, меняла направление, уходила за окно, через сад с почти полностью опавшими листьями, через калитку в заборе, в соседний сад.
Сколько сдерживал себя Джабраил... Уже четвертые сутки пошли, как он здесь. И ни разу не посетил свой дом, хотя так тянуло туда. Но это даже с Ахматом обсуждали: случайный взгляд со стороны, из-за разрушенного наполовину забора – и все может пойти прахом. Не только теплое и насиженное место Ахмата, прикрывающего всех, кто остался от отряда Джабраила. Но и, самое главное, новое дело. Такое большое и ответственное.
Ахмат дважды по просьбе Джабраила навещал полуразрушенный дом. Сначала просто рассказал, что там и как. Расстроил сообщением о мародерстве соседей. Неприятно покоробил рассказом о том, что раковину на кухне какие-то грязные типы превратили в унитаз. Через день отправившись снова, по просьбе Джабраила принес оттуда поломанный стул, потому что целых стульев там не осталось. Подремонтировал своими неумелыми руками, как мог. Сидеть на этом стуле рискованно, но сейчас там лежат нотные тетради Джабраила.
Когда-то Джабраил именно на этом стуле и сидел. Белый, красивый стул. Положив на спинку руку, он чувствовал себя присутствующим там, за родными стенами, в чистом и уютном доме, где все, как теперь казалось, было белым. И даже себя он видел не в черном головном платке, а в белом костюме. Раньше он любил белые или просто светлые костюмы. Этот цвет был очень к лицу Джабраилу, и он хорошо это знал. Сейчас вспоминался дом, вспоминался он сам в белых одеждах, все это виделось в легкой туманной романтической и идеалистической дымке, а в ушах звучала музыка. Та музыка, которую он напишет. И эта музыка полностью отвечала его настроению, его воспоминаниям и его переживаниям.
Музыка... Много музыки... Сколько помнил себя Джабраил, музыка всегда жила в нем, с самого детства уши заполняли гармоничные, создающие приподнятое и доброе настроение звуки. Видел он горы – они создавали в голове звуки волнующие и величественные, чистые, как чист горный воздух, и легко-протяжные, как полет орла. Видел он, как ветер тугими волнами клонит ковыль в степи, звуки в голове вставали другие, плавные, с переливами, но в то же время напряженные и, казалось, безостановочные. Поезд рассекал долину своим стремительным бегом – опять новая музыка, стремительная и обещающая скорые перемены. Все, буквально все, что он видел, рождало музыку. Наверное, он рожден был стать композитором, и стал им... Но он рожден был стать большим, если уж не великим композитором, и стремился к этому, учился у лучших педагогов Европы, которые уверены были, что работают с новой восходящей звездой мирового музыкального творчества. И он обязательно стал бы таким, если бы не эти десять лет его войны...
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments