Мертвый дрейф - Сергей Зверев Страница 13

Должно, не должно! Если где-то и должно, то только не в этом перевернутом абсурдном мире!

– Все наружу, – распорядился Глеб.

– А всем-то зачем? – не понял Никита.

Глеб опомнился – всем действительно незачем мозолить глаза и подвергать себя дополнительной опасности. Пусть закроются, охраняют этих надоевших гражданских.

– Хорошо. – Он иезуитски ощерился. – Всем подниматься незачем, но ты, Никита, пойдешь. Поднимайся, и за мной…

Не успели они встать, как в соседнем отсеке что-то утробно заурчало, образовался нарастающий гул, чередующийся тресками и плевками, закряхтело, затарахтело, и как-то неохотно на потолке под мутными плафонами стали мигать и разгораться лампочки! Две из них мгновенно треснули и потухли, но остальные светили, озаряя пространство рассеянным холодным светом. Трещали рубильники. Вадик Морозов подобрал отвалившуюся от изумления челюсть. Усмехнулся Крамер. Раскрыла до упора глаза и перестала всхлипывать Даша, поперхнулся табачным дымом Котов. А за углом ехидно посмеивался мастер на все руки, показалась ухмыляющаяся физиономия. Он вытирал руки почерневшей от старости ветошью.

– Командир, медальку не подбросишь?

– Ну, ты гигант, Платоша… – восхищенно пробормотал Глеб.

– Не понял, – растерянно сглотнул Никита. – Так просто? А почему же… ну, те, которые здесь жили, – они-то почему не смогли запустить генератор?

– А ты бы смог? – расхохотался Платон.

– Я? Нет… – смутился Никита.

– Вот и они не смогли.

– Ладно, постарайтесь не допустить преждевременной эйфории, – предупредил Глеб, перехватывая за цевье автомат. – Иллюминация не означает, что всем стало хорошо и беззаботно. Кого-то она, напротив, может разозлить. И вовсе не факт, что все уголки теперь освещены. Пойдем, Никита. Запритесь за нами.

Все изменилось! На судне работало освещение! Пусть не везде и не в должном накале, но стало светлее, веселее, попрятались привидения, испуганные таким развитием событий, затаились, обдумывая контрмеры. Спецназовцы двигались по проторенной дорожке – к носу судна. Перебегали от контейнера к контейнеру, всматривались, чутко водили ушами. Подмечалось что-то новенькое – застывший в центральной части потолка портальный кран, способный, перемещаясь в направляющих, охватывать все пространство трюма. Несколько лестниц, узкие площадки с перилами, тянущиеся на высоте примерно трех метров, – а за ними дверные проемы, это означало, что лабиринтов на этом судне гораздо больше, чем казалось. Не все пространство оказалось освещенным – многие лампы от старости просто отказывались работать. Но зон мрака осталось наперечет, их проходили довольно быстро. По одному закатывались на площадку, огороженную бортиком, захламленная мастерская, лестница, с которой эффектно сверзился Вадик Морозов, коридор, загроможденный гидравлическими агрегатами…

Искушение бросить гранату, прежде чем выбраться на полубак, было велико. Но выползали без фейерверка, откатывались от люка, прятались за вздыбленными листами настила…

Снаружи все оставалось по-прежнему. Дул порывистый ветер, волновался океан. Тучи разгонялись, опускались ниже, заходили, как «Мессершмитты», – временами из них что-то проливалось, но осадки были незначительными, ими с удовольствием можно было пренебречь. Обещанных островов на востоке не наблюдалось, так что если славные подводники поторопятся, то все не так уж плохо… Офицеры по-пластунски перебрались к загородке, вставали, разглядывая сумрачные реалии через прорези прицелов. За открытым пространством верхней палубы, в восьмидесяти метрах от полубака, покачивалась проржавевшая надстройка. Несколько минут они внимательно разглядывали пустые глазницы окон, выискивая в них хоть какой-либо намек на движение. Но все было чисто.

– Одни мы тут с тобой, Глеб… – шептал Никита, поводя стволом. – Совсем одни, как мамонтята на льдине… Давай звони, выкликай наших, а я прикрою, если что…

Связи не было! Глеб похолодел. Ручная радиостанция «Беркут», оснащенная спектральным шумоподавителем, с высоким КПД передатчика, оптимальная для применения в условиях пересеченной местности, – не работала! В трюме зашкаливали помехи, а когда он включил ее на палубе, в эфире воцарилась глухая кладбищенская тишина, прерываемая лишь редким поскрипыванием! Такого просто не могло быть! Несколько мгновений он недоверчиво вслушивался в эфир, проверял и перепроверял частоту, стучал окаянной железякой по ладони. Радиостанция отказывалась передавать сигнал! Он изумленно воззрился на Никиту – подчиненный слегка позеленел.

– Слушай, командир… – Слова давались ему с трудом. – А может, виновата та штука, которую мы видели в контейнере? Может, она… этот самый… генератор инфразвука, или чего там еще… Вот только не знаю, вызывает ли инфразвук радиопомехи…

– Не вызывает, – пробормотал Глеб. – Безотчетный ужас – вызывает, а вот радиопомехи – едва ли. Та штука, Никитушка, чем бы она ни являлась, была выключенной.

– Может, сломалась твоя радиостанция? – выдвинул новую гипотезу Никита.

Если и сломалась, то слишком уж невероятное совпадение. Глеб лихорадочно размышлял. Неприятности сыплются как из рога изобилия. Связи нет, «груз» утерян (возможно, бегает где-нибудь по судну), на судне посторонние с не самыми гостеприимными намерениями, и неизвестно, когда «Альба Майер» устанет от такой жизни и начнет тонуть. Плюс те самые эфемерные острова, к которым ее вроде бы сносит…

– А кому сейчас легко? – вздохнул Никита, словно прочитав его мысли.

Глеб не оставлял попыток реанимировать радиостанцию. Но дело, по всей видимости, было не в куске железа. На борту вертолета, когда он завис над палубой, тоже вышли из строя все системы (по счастью, не влияющие на летные качества), – впрочем, пилот при этом грешил на что угодно, только не на способность «Летучего голландца» выводить из строя хрупкую аппаратуру. Дай бог, что в полете снова все наладилось… Что же происходит? Судно… искрит? Стало большим аккумулятором, подавляющим любые радиосигналы?

– Командир, ты тормозишь, – подметил Никита. – Склад ума разворовали?

– Думаю, – буркнул Глеб.

– А тут хоть задумайся, – фыркнул пловец. – Тебе – страшно, мне – страшно… но решать проблему как-то надо, нет? Сколько мы тут еще просидим?

– Не получив сигнал, наши начальнички задергаются, – начал прогнозировать события Глеб. – Несколько часов они будут выжидать. Потом выдвинется субмарина, возможно, снова отправят вертолет… Продержаться семь-восемь часов, дружище, – пустяк…

– Да, сущая ерунда, – согласился Никита. – Запереться в машинном отделении, вздремнуть часиков шесть… Как-то не по-мужски, да? За это время выйдем из нейтральных вод, врежемся в какой-нибудь остров – а то и раньше потонем… Послушай, командир, – забеспокоился Никита, – глаза у тебя как-то недобро заблестели, это неспроста. С принятием безумных решений у нас, я понимаю, все в порядке? Мужиков подогнать?

– Это не безумное решение, – отрубил Глеб. – Ждать у моря погоды бессмысленно – ты прав. Можем прождать и сутки. Единственное, что мы способны сделать, – это отыскать любителя путешествовать в контейнере, если он еще жив, – и вытрясти из него всю душу. Подозреваю, он скрывается в одном из кубриков на средней палубе – неподалеку, кстати, от машинного отделения. Пойдем, капитан, не будет терять времени…