За миг до удара - Наталья Корнилова Страница 12

Казашка резко обернулась. Её чёрные глазищи прожгли меня до самой селезёнки – так она на меня посмотрела. Все было в её глазах: и презрение, и ненависть, и боль, и отчаяние, и откровенная враждебность – все смешалось в одном луче, направленном на меня, одинокую, брошенную всеми беззащитную девушку, не имеющую понятия, чем она заслужила такую немилость. Первым моим желанием было спросить, какого, собственно, лешего эта грубая и вульгарная Зулия здесь делает и какого дьявола так на меня пялится. Но потом я решила не торопить события и отвела взгляд. Тем более что она была не очень красивой, эта якутка. Если не сказать, что просто некрасивой. А уж если совсем честно, то она была самой настоящей каргой.

– Так это она? – процедила Зулия с презрительной усмешкой.

– Она, она, – подобострастно закивали «шестёрки», – кому ж ещё здесь быть. Все как было условленно: баба и бабки, хи-хи!

– И её мы тоже пальцем не тронули. Даже плащик с неё не сняли, как видишь.

Зулия отвернулась от меня и своим резким голосом скомандовала:

– Давай сюда сумку.

Кошар живенько вскочил, подхватил злосчастную сумку, обежал стол и поставил её перед странной девушкой, предварительно очистив место на скатерти.

И тут же вернулся на место. Зулия осмотрела «молнию», потрогала немного надорванные в одном месте нитки, покачала головой, потом зачем-то глянула на меня, сузив свои и без того узковатые глаза, взяла со стола нож и принялась распарывать. «Шестёрка» вытянул шею через её плечо и застыл в нетерпении с горящими от жадности глазами.

– Пшел отсюда! – шикнула она.

Он тут же отбежал и сел на место. Зулия повернулась на табуретке, сев лицом ко мне, положила сумку на колени, чтобы никто не видел, что там, открыла «молнию» и заглянула внутрь. Все напряжённо смотрели на неё и ждали результатов. Я же молила бога, чтобы эта стерва не набросилась на меня сразу же, как только поймёт, что её надули, и не начала портить мне внешность своими длинными, ярко накрашенными ногтями.

Девушка запустила в сумку руку и начала перебирать там бумажные пачки, разглядывая положенные сверху настоящие купюры. Потом взяла одну пачку, пролистнула её, и я увидела, как быстрая тень пробежала по её лицу, как потемнели глаза, напряглись тонкие губы и едва заметно дрогнули руки. Бросив пачку, она медленно застегнула «молнию» и подняла на меня глаза. Теперь вздрогнула я. На этот раз в её глазах пылала одна чистая ненависть. Потом её губы расплылись в презрительной усмешке, и она, не сводя с меня взгляда, произнесла:

– Все нормально. Ровно тридцать пять тысяч. Этот ублюдок нас не обманул.

По комнате прошёл радостный вздох облегчения, а я не поверила своим ушам – настолько услышанное не совпадало с тем, что я видела. Она же прекрасно поняла, что там простые бумажки! С этого момента я окончательно перестала что-либо соображать.

– Значит, ты довольна, племянница? – пророкотал Бугор, наливая себе водки. – Как видишь, я все сделал, все выполнил, как ты хотела. Передай отцу, что я ему теперь ничего не должен. – Он махнул рюмку и хитро прищурился. – В тот раз ты что-то там говорила насчёт моей доли, или мне просто показалось?

– Да нет, почему же, – она повернулась к нему. – Ты получишь свою половину. Только не сейчас.

– Это почему же? – сразу насторожился Бугор, и лица «шестёрок» тут же возмущённо вытянулись. Крест с Беном, скромно стоявшие у окна, тоже вопросительно подняли брови.

– Сначала закончите все, – не терпящим возражения тоном произнесла она.

– Деньги от вас никуда не денутся. А я должна быть уверена, что все прошло гладко и никто никогда ни о чем не узнает. Ты понимаешь меня, дядя Коля?

Бугор раскрыл рот, желая что-то сказать, но потом передумал, досадливо махнул рукой и буркнул:

– Как скажешь, Зулия. Но ты зря беспокоишься.

– Это ещё почему? – Как и дядя, она полезла рукой в тарелку с грибами, выудила один и задумчиво сунула в рот.

Что у неё там творилось в мозгах, о чем она думала – было непонятно.

Что заставило её скрыть от присутствующих то, что денег в сумке нет, и почему она так странно себя ведёт? Ясно ведь, что все рано или поздно вскроется. Да и я сама прямо сейчас могла бы выступить с заявлением, что она врёт, что никаких денег они не увидят, потому как их надули, будто последних щенков. Но почему-то мне не очень хотелось это делать. Пока меня никто не трогал, и то хорошо. Зачем самой нарываться на лишние неприятности? Они и так мимо меня не пройдут. А так, может, и об Ольге наконец заговорят…

– Потому что моя фирма веников не вяжет, – обиженно проговорил Бугор. – Ты ведь не первая, кто ко мне обращается. И ещё никто не жаловался. Я в нашей округе лучший спец по тёмным делишкам. Поэтому, если говорю, что все тип-топ, значит, так тому и быть. Правильно, Гришка? – Он посмотрел на вторую «шестёрку».

– А как же иначе-то? – тот важно надулся. – Недаром слава идёт, а как же…

– Ладно, хватит, – Зулия поднялась, не выпуская сумки из рук. – Доделайте все, а потом получите свои бабки. Я хочу, чтобы они вообще исчезли, ясно? Будто и не жили никогда. Сожгите или в кислоте растворите – мне все равно, но чтобы никаких следов не осталось. Все, тащите её…

С этими словами она подошла к двери, бросила на меня уничтожающий взгляд и вышла вместе с сумкой.

Я посмотрела на бандитов.

– Вот ведь стерва, – проворчал Бугор, ни на кого не глядя. – Много повидал на своём веку, а таких ещё не встречал.

– А кто она такая? – поинтересовался Крест. – Узбечка, что ли?

– Не, казашка. Её палец начальником зоны в Джезказгане работает. Много хорошего для меня сделал в своё время. Понимает нашего брата, сочувствует, так сказать. А теперь вот попросил дочери помочь по старой дружбе, – он ухмыльнулся. – Вся в папу доченька-то… Змея.

– Ну а с бабками-то как же? – встрял Бен. – Нам ехать надо бы…

– Уймись, козявка, – вздохнул жирный, – сам все слышал, че спрашиваешь?

Сейчас она пару часиков потешится, потом мы все уберём, подчистим и бабки получим. Я ведь ей перечить не могу – папаня её моих Дружков на зоне держит. Не дай бог обидится или что – им жизни не будет, сам понимаешь. Потому и терплю эту ведьму. – Он опять тяжело вздохнул и изучающе взглянул на меня. – И чего она на них взъелась, непонятно, на секретарш на этих? Ты, девка, ей, что ли, дорогу перешла?

– Я её первый раз вижу, – зло ответила я, отстранившись от вешалки и встав поближе к двери. – И вообще, что вы тут задумали? Куда вы меня тащить собираетесь? Отпустите меня, я хочу домой…

– Не-ет, девонька, – осклабился Бугор, вставая с табуретки, – домой ты теперь не скоро попадёшь, кхе-кхе. Давай, Гриша, поработаем, что ли. А вы, молодые, подсобите. – Он посмотрел на Креста с Беном и пошёл в мою сторону, гадливо ухмыляясь.