Боевой амулет - Сергей Зверев Страница 12

– Козырь, прием, – не желая прерывать связь, произнес капитан.

Ему казалось, что слабая нить радиоволн способна что-то изменить, способна оградить окруженных спецназовцев от свинцового ветра. Но это была всего лишь иллюзия, которую рассеял хриплый голос майора Печникова:

– Все, Илюха. Заканчивай разговор в эфире. Ты не девица, а я не ведущий на попсовой радиостанции. Нам работать надо. Да и тебе прохлаждаться некогда. – После короткой паузы, заполненной треском выстрелов, майор добавил: – Прощай, Илья!

Отключив радиостанцию, капитан резко поднялся. С места, подхватив на изготовку оружие, он прошел несколько шагов, а затем перешел на бег. Следом за командиром, выстроившись цепочкой, в том же темпе двигались остальные спецназовцы. Они спешили к перевалу, откуда тропа вела к границе…

Когда впереди загрохотали далекие разрывы, Бойцов сделал знак, по которому группа остановилась. Шедший за капитаном Шваб на всякий случай снял предохранитель автомата:

– Что, командир?

Прислушиваясь к эху далеких разрывов, доносившихся со стороны границы, Бойцов устало вздохнул:

– Обхитрил нас Фейсал. Сам пришел к границе и банду Халид-хана за собой притащил. Слышишь, как погранцы по всей этой басмаческой кодле лупят.

Шваб недоуменно пожал плечами:

– Ну, а ему-то какой резон такой шухер поднимать?

На что Бойцов ответил:

– Говорят, что в огне брода нет. А я думаю, порой найти подходящую переправу можно только в огне…

Пограничный дозор доложил об обнаружении крупного бандформирования. Отряд шел к границе не скрываясь, а перед ним в авангарде шел отряд поменьше. Изредка эти две группы вступали в перестрелку. Но ни одна, ни другая не прекращала движения.

На заставу, в зоне ответственности которой должен был произойти предполагаемый прорыв, в спешном порядке прибывало подкрепление. Пограничники хорошо помнили события, когда исламские фанатики полностью уничтожили одну из застав. Они не хотели повторения подобного.

Полковник Бородавник, наблюдавший за развитием ситуации, не вмешивался в действия пограничного начальства. Он потерял три группы, три отряда своих самых лучших людей. И он не хотел, чтобы такое же случилось с его братьями по оружию. Хотя чутье старого разведчика подсказывало, что на границе разыгрывается грандиозная провокация.

По запросу пограничников командование 201-й дивизии выдвинуло к границе боевое усиление. Экипажи вертолетов Душанбинского отдельного пограничного авиаполка заняли свои места и запустили двигатели. Расчеты артиллерийских орудий расчехлили стволы гаубиц, а на позиции выехали машины систем залпового огня.

Во второй половине дня пограничники вступили в бой с нарушителями границы возле поста «Бек». По основному скоплению боевиков был нанесен артиллерийский удар. Огонь гаубичной артиллерии серьезно проредил ряды бандитов. Часть их упорно лезла на пулеметные гнезда поста, часть, заняв оборону, вела огонь в противоположном направлении.

Солдат, поливавший наступающих из пулемета, сказал своему напарнику:

– Гля, Федя, они же по своим шмаляют.

На что сержант с важностью бывалого солдата ответил:

– Азиатская хитрость. Они, блин, азиаты, знаешь, какие хитрожопые. – Хотя в чем заключается хитрость, сержант пояснить не смог.

Наступавшие бросали на землю тюки, пытаясь спрятаться за ними. Пули разрывали ткань, и из тюков высыпался белый порошок, похожий на сахарную пудру. Другие люди хватали эти тюки, сгребали просыпавшийся порошок ладонями, распихивали его по карманам длиннополых халатов и курток. И те и другие были обречены. Огонь со стороны пограничных постов усиливался, превращаясь в огненный шторм, сметающий все на своем пути.

В это же время километрах в пяти от места, где шел бой, границу пересекли трое человек.

В указанном месте их ждал проводник. Таджик быстро погрузил на потрепанный «УАЗ» тюк с героином, предупредительно распахнул дверцы перед молодым человеком с черной волнистой бородой, сказав:

– Быстрее, эмир Фейсал! Документы и билет на самолет будут готовы до нашего приезда в Душанбе.

В машине люди молчали, пока один из них, сумрачный здоровяк, заросший бородой по самые глаза, в которых блестели искры гнева, чуть слышно прохрипел на арабском:

– Мы предали своих людей. Мы обманули их. Направили под пули кяфиров. [2]Эмир Фейсал, мы должны были остаться с нашими людьми, а не спасать свои шкуры, как крысы. И американца мы не должны были убивать.

Второй нарушитель границы, невысокий субъект с невыразительным лицом, равнодушно произнес короткую фразу, определившую судьбу араба. Он говорил на чеченском, отвернувшись к стеклу дверцы:

– Этот болван слишком много себе позволяет. Он возомнил себя чуть ли не потомком пророка. Он нам не нужен. Не так ли, Фейсал?

Когда машина остановилась, мужчины вышли справить нужду. Араб отошел подальше, считая отправление естественных потребностей делом сугубо интимным. Он устроился на обочине дороги, метрах в сорока от которой зияла пропасть.

Запутавшись в одежде, истрепавшейся за время боев и скитания в боях, араб не слышал, как сзади кошачьей походкой приближается чернобородый. Араб слишком устал бояться. После перехода границы он чувствовал себя в безопасности. Разобравшись с одеждой, он приспустил штаны, собираясь облегчить мочевой пузырь. В такие минуты человек наиболее беззащитен.

Брызнула желтая струйка мочи, и в ту же секунду холодная сталь ножа вошла между шейными позвонками араба. Он захрипел, обернулся, но Фейсал был готов к этому. Мощным ударом ноги он заставил араба согнуться пополам, а вторым ударом швырнул его к краю, за которым виднелся черный зев пропасти.

– Аллах примет тебя и с голой задницей, – усмехнулся Фейсал, слушая, как замирает крик падающего человека.