Сирийский патруль - Сергей Соболев Страница 11

Комплекс аэропорта находится всего километрах в шести от Ларнаки, фактически на южной окраине этого портового города. Несколько минут езды, и вы уже на Финикудес, Финиковой набережной, где в любое время года многолюдно, где во внутренней гавани застыл лес яхтовых мачт…

Но Юсуф, против ожидания, поехал не по основной дороге, ведущей в центр, а свернул на пригородное шоссе «А-3».

Некоторое время они ехали в полном молчании. В салоне витало облачко тончайших запахов: смешанный аромат ягод, кофе, сандала, дорогих духов и еще чего-то приятного для осязания. Справа от шоссе зеркальная гладь Соленого озера, или, как его называют местные греки, Aliki. На противоположном берегу россыпь белых, бежевых, песчаных кубиков — небольшие отели и частные виллы, на чьем фоне заметно выделяется мечеть Хала Султан Текке. Джейн повернулась вполоборота; несколько секунд она рассматривала только что севшего в салон мужчину. Затем, улыбнувшись приязненно, — как улыбаются встреченному после длительной разлуки хорошему знакомому — спросила:

— Иван, вы ведь были в Париже все это время?

— Хм…

— Я тоже почти не выезжала из Франции.

— Вот как?

— Почему не звонили?

— Не думаю, что вы были бы рады моему звонку, — покосившись на нее, сказал Козак. — Да и номерок я ваш, Джейн, признаться, посеял…

— Неплохо смотритесь, — заметила она. — Толстый, вальяжный, ленивый…

— Мне и сейчас лениво с вами разговаривать.

— Как-то вы обуржуазились, что ли. В хорошем смысле.

Иван действительно за прошедшее с момента их последней встречи время набрал вес. Килограммов восемь, а то и десять. От нечего делать ежедневно качался на тренажерах. Конечно, если сравнивать его нынешнего с тем, кого на прошлый Новый год привезли из внутренней тюрьмы фирмы на одну из кабульских вилл, где его впервые увидела эта особа, то да, он заметно прибавил. Хотя и сейчас в нем нет ни грамма лишнего жира — он просто вернул себе свой боевой вес, нарастив мышечную массу.

— Вот только этот ваш черный кейс, Иван, совсем не идет к выбранному вами костюму и сорочке…

— Если мне понадобится дизайнер или стилист, буду иметь вас в виду, Джейн.

— Могли бы сделать мне комплимент, — женщина, несмотря на довольно ограниченное пространство салона «астры» и свои ростовые параметры, смогла положить ногу на ногу. — Или, по-вашему, я этого не заслуживаю?

— Новые губы вам к лицу, Джейн. Если бы еще эти красивые губы сообщили, куда мы направляемся, было бы совсем хорошо.

— Скоро узнаете… — продолжая улыбаться, сказала она. — Как поживает ваша жена? Анна, кажется, ее зовут?

— У вас хорошая память.

— Мы встречались как-то с ней в Москве. Милая девушка. Но… несколько простовата.

— Зато про вас этого точно не скажешь.

— Она, кажется, в милиции служила? Или в каких-то других органах?

— Не знал, Джейн, что вас перевели в отдел кадров фирмы .

— Да ладно вам. Мы же тут все свои люди… Так о чем мы говорили? — Она легким воздушным жестом поправила и без того свою идеальную прическу «каре». — Ах да… Так где сейчас Анна? Чем занимается? Ну? Почему молчите?

— Не знаю, что сказать. Мы уже давно расстались. И я понятия не имею, чем сейчас занимается тот человек, о котором вы спрашиваете.

— Даже так? — тщательно подведенные женские брови поползли вверх. — А что случилось?

— Ничего не случилось, — хмуро сказал Козак. — Обычная житейская история.

— Нет, правда, Иван?! — она коснулась рукой его лежащей поверх положенного на колени кейса руки. — Что между вами произошло? Мне при личной встрече с этой девушкой показалось, что она искренне любит вас, переживает за вас. Поэтому то, что вы сказали, как гром среди ясного дня.

— С какой стати вас вдруг заинтересовала моя личная жизнь? — Иван осторожно, как будто это была не женская рука, а щупалец осьминога, высвободил свою ладонь. — Не помню, чтобы я записывался к вам в очередь на исповедь.

— Мне как старому знакомому, как человеку, искренне вас любящему и желающему вам только добра, вы можете открыть свое сердце…

Иван лишь хмыкнул в ответ.

Позади остались северные кварталы Ларнаки. Проехали по краю территории действующей военной базы Великобритании, миновали небольшую деревушку и уже через несколько минут подкатили к КПП Pergamos. Это один из шести погранпереходов, устроенных в буферной зоне, которую здесь называют Green Line — «Зеленая Линия». Юсуф вышел из машины и скрылся в небольшом служебном помещении. Иван, увидев, что к ним направляется пограничник — грек-киприот, полез в карман за паспортом и «вкладышем».

— Сидите спокойно, — сказала Джейн. — Сейчас вернется Юсуф, и поедем дальше.

— Мы что, на «турецкую» сторону собираемся проехать?

— Надо же, как вы быстро сообразили.

Пограничник-киприот, даже не поглядев в сторону «Опеля», как будто и транспорт этот, и его пассажиры были невидимками, направился к другой машине. На щите видна надпись на двух языках: «Весь Кипр — един!» Из терминала вышел Юсуф. Он сел за руль; перед ними подняли шлагбаум.

На турецкой части КПП тоже не задержались. Юсуф на этот раз даже не покидал машины. Проехали под поднявшейся к небу полосатой стрелой шлагбаума; миновали установленный на выезде щит с надписью «Северный Кипр — НАВСЕГДА» и покатили по дороге, указатели на которой теперь уже были не на греческом и английском, а на турецком языке.

Они проехали от КПП в глубь острова примерно семьдесят километров, когда Юсуф свернул на двухрядку, вскоре приведшую их к окраинному кварталу какого-то местного городка.

Иван наметанным взглядом выделил несколько деталей.

У въезда небольшое кирпичное строение — типа сторожки. Шлагбаум отсутствует, но возле сдвоенного «лежачего полицейского», где любой водитель непременно сбросит скорость, рядом с самим этим строением, одна сторона которого прозрачная, застекленная, стоит мужчина в камуфляжной форме. На ремне у него кобура и чехол с рацией.

Здесь же, в небольшом «кармане», припаркован «Форд» с надписью на бортах по-турецки и по-английски.

На высокой мачте помимо ламп освещения развешены гроздья смотрящих во все стороны света телекамер.

Определенно за этим проездом, а возможно, и за всем этим кварталом наблюдают сотрудники какого-то местного ЧОПа.

«Опель», лишь чуть притормозив у «сторожки», покатил внутрь квартала. Вскоре Юсуф повернул в одну из боковых улочек. По обе стороны — двухэтажные, похожие на кубики строения с однотипными кремовыми фасадами, с плоскими черепичными крышами и крохотными балкончиками. Заборы как таковые отсутствуют, но большинство участков полностью или частично укрыты живой изгородью.