Киллер навсегда - Андрей Кивинов Страница 11

С наступлением темноты Актер отправился на разведку. Проехал по окраинам и, убедившись, что «хвоста» за ним нет, оставил машину кварталом дальше от нужного дома, вернулся пешком. Полностью сосредоточиться на работе не удавалось. Вторая, не лишенная лирики, часть натуры срывалась на воспоминания. Той же дорогой он шел несколько лет назад; тогда его намерения были другими. Можно сказать – даже противоположными.

Подъезды дома, где жил Объект, выходили в широкий двор, по периметру обсаженный чахлыми кустарниками. В конце детской площадки разговаривали двое собаководов; их питомцы носились вокруг, заметив Актера, приблизились к нему, обнюхали и умчались прочь. Один из хозяев окинул незнакомца внимательным взглядом, но Актер не волновался, что его запомнят. Он умел оставаться в памяти свидетелей размытым, не поддающимся идентификации силуэтом. Спокойным шагом он пересек площадку и вошел в подъезд пятиэтажки, расположенной напротив дома, где жила Инна. Сидевшая на, скамейке бабуля ответила на его кивок благожелательно:

– Дай тебе Бог здоровья, сынок. – И, если бы кому-то пришло в голову прямо сейчас ее допросить, она, ни секунды не колеблясь, заверила бы, что этот приятный молодой человек не впервые навещает своего приятеля и никогда ничего дурного не делал.

Но допрашивать было некому. Актер поднялся на третий этаж, отыскал окно Инны в доме напротив и улыбнулся: в отсутствие мужа она времени зря не теряла. Красно-черные шторы были раздвинуты, и в проеме сначала дважды мелькнула знакомая гибкая фигура Объекта, а потом и вальяжная мужская. Практически под самым окном располагался козырек, защищавший дверь парадной. Пользуясь тем, что форточка открыта, можно было попытаться подслушать разговор между любовниками, но для этого следовало дождаться, пока двор опустеет, и Актер пошел бродить по окрестностям.

Он запоминал расположение домов, планировку дворов и торговых зон, приглядывался к толпам на остановках и у ларьков, фиксировал действия милицейских патрулей, безошибочно выделил двух оперативников в штатском, явно кого-то «выпасавших». На опустевшем оптовом рынке несколько сержантов ППСМ [5], в бронежилетах и с автоматами, лениво трепали кавказцев. Тех, у кого было не в порядке с пропиской, уводили в сторону, за грузовые контейнеры; спустя несколько минут проштрафившиеся возвращались к своим землякам. Один из сержантов, почувствовав, наверное, взгляд, обернулся и посмотрел на Актера, но действий предпринимать не стал, и Актер, пройдя по другой стороне улицы, повернул во двор, намереваясь вернуться к дому Инны. По его расчетам, уже можно предпринять попытку подобраться к окну.

Проблемы всегда приходят не вовремя. Не только к обычным гражданам – профессионалы тоже ошибаются.

Двое легко перемахнули ограду детского садика и замерли, расставив ноги и пряча руки в карманах. Еще один нарисовался сзади, подбежал и встал метрах в двух за спиной, тяжело отдуваясь. Справа, в глубокой тени под деревьями, вспыхнули огоньки трех сигарет; боковым зрением Актер различил, что в этой троице две девушки. Обычные гопницы лет семнадцати, давно познавшие все земные радости, от секса до героина, готовые пойти за каждым, кто в данный момент покажется сильнее.

Четверо на одного. Несерьезно.

– Здорово, мужик, – донеслось из темноты, где краснели огоньки сигарет, и по голосу, по манере говорить, Актер определил, что обладатель прошел «малолетку» [6].

– Добрый вечер, ребята.

– Хамишь? – У одного из тех, что стояли впереди, в руке блеснула велосипедная цепь, подзабытое ныне оружие уличных драк. Наверняка в карманах у других – газовый баллончик, кастет и какой-нибудь дрянной ножик, которым профессионал даже карандаш очинять не станет.

Актер представил, сколько народа уже «опустила» эта компания. За пару сотен они втопчут в землю кого угодно. Вряд ли им приходилось всерьез пускать в дело цепи или ножи – они ведь чувствуют, к кому можно пристать, и нападают только на безответных. Мужика с боевой пушкой в кармане или оперскую засаду обойдут стороной, не тронут и работягу, который, не отличаясь по жизни крутизной, будет просто готов до последнего стоять за себя. Они бы и к Актеру не сунулись, но он, стремясь остаться незамеченным, слишком вжился в роль – обычный электорат, которого грех не шваркнуть правильным пацанам.

Преподнести им урок, поломать руки-ноги и запихать в задницы цепи с кастетами – значит, облагодетельствовать весь район…

– Папа, закурить не найдется? – хихикнула одна из девчонок.

– Угощайтесь, – Актер протянул пачку.

…но делать этого нельзя. И бежать поздно, без боя уже не прорвешься.

– Ёк твою… – гопник с цепью, разглядев, что ему предлагают, вытаращил глаза. Отправляясь на разведку, Актер оделся попроще, сменил «Ориент» на допотопную «Ракету», взял старый бумажник с засаленными десятирублевками, но сигареты оставил обычные, к которым привык: «Давидофф лайт».

Он мог закопать всех шестерых, но в таком случае местные опера очень быстро узнают про странного мужика, ошивавшегося накануне убийства рядом с домом потерпевшей. Про очередную свою безропотную жертву грабители будут молчать – и в кругу друзей, и на допросах, – а вот про непонятного ниндзю слух по району наверняка пойдет. Бабы – так те первыми растрезвонят и знакомым, и операм про крутого папика. Слону понятно, что этой компании осталось гулять на свободе от нескольких дней до двух месяцев максимум. Так что драться нельзя. Придется терпеть. Что ж, не впервой…

Цепью его бить не стали. Актер пропустил скользящий удар по скуле, на пресс принял пинок ногой, незаметно для нападавших уклонился от крюка в висок. Крикнул взволнованным голосом:

– Что вы делаете?!

Кольцо сомкнулось. Обрезком «вагонки» рубанули поперек спины, и он упал, после чего его стали метелить ногами все, даже девчонки. Спасали давние навыки: удары почти не причиняли вреда, но у грабителей была полная иллюзия, что они вот-вот превратят жертву в отбивную.

Актер представил на своем месте обычного человека. Молотят на убой. Пару раз ему все-таки досталось, несмотря на специальную подготовку. Пропустил смачный пинок по печени, и тут же одна из девчонок заехала каблучком в пах. Актер вскрикнул уже без притворства. Прокусил губу, изловчившись, перемазал в крови лицо, захрипел. «Лишь бы „прослушку“ не разбили и не нашли», – думал он. Коробочка с аппаратурой была упрятана под рубашкой.