Судьба и воля - Борис Седов Страница 11

– Поднимите Витю и этого… – приказал остающимся на ногах бодигардам изо всех сил пытающийся казаться невозмутимым кавказец. – Поглядите, что с ними. Если нужно – вызовите нашего лепилу, – закурив сигарету, горец с интересом уставился на возвышающегося посредине зала повара.

Напарник держащего Артема на прицеле охранника склонился над лежащими на полу бедолагами. Артем равнодушно наблюдал, как Киржач медленно открыл глаза, повращал ими по сторонам, после чего был немедленно подхвачен под руки и не без труда посажен на стул рядом с девицами. Что касается нокаутированного охранника, то у него дела были значительно хуже. Он был бледен и тихо хрипел.

– Кажется, перелом челюсти, – вынес свой вердикт присевший на корточки и внимательно ощупавший пострадавшего телохранитель. Парень зло и опасливо зыркнул на стоящего поодаль Артема. – Без врача не обойтись, Салман Исаевич. Вызывать?

– Я уже один раз сказал. Тебе что, баран, повторять нужно?! – сорвался на грубость кавказец. Телохранитель немедленно выхватил трубку.

– Алло! Димыч, скорее в «Мельницу»! – срывающимся на истерику голосом орал в другой телефон наконец-то дозвонившийся абоненту толстяк. – У нас тут че-пэ!.. Нет, все живы, слава богу… Короче, все потом! Бери пацанов, Айболита, и чтобы через десять минут был здесь! Все!..

– Господа! Господа! – впервые с начала потасовки подал голос насмерть перепуганный Гольданский. – Может… мы все уладим тихо-мирно, как деловые люди?! Ну, хотите…

– Засохни, сука, – резко осадил Зиновия Семеновича нервно дернувший щекой джигит. – С тобой мы отдельно разберемся. Но сначала – с твоим бойцом. Кстати, можешь сразу с ним попрощаться и искать замену. Назад в этот кабак он уже не вернется.

– Одень их сам, земляк, – по-прежнему покачивая наручниками, уже более жестко предложил Артему обладатель «беретты», не решаясь приблизиться к повару или доверить процедуру защелкивания «браслетов» более молодому напарнику. Бодигард сразу понял – с этим тружеником кухни, в совершенстве владеющим приемами защиты и нападения без оружия, некогда обьединенными профессором Кадочниковым в практически непобедимый «русский стиль», лучше не шутить. Здоровье дороже.

– Нужно уметь проигрывать достойно… – сказал он.

– Вот ты и проигрывай, – фыркнул Артем. То, что он случайно заметил, слегка опустив голову и скосив взгляд, заставило его приготовиться к броску.

– Эй, ты, как там тебя! – выкрикнул с дальнего края стола до сих под сохранявший молчание сухопарый и тонкогубый мужик. – Ответь мне на один вопрос…

Этот хмырь, сообразил Артем, специально заговаривает мне зубы, отвлекает внимание на себя. Артем оказался прав – один из оклемавшихся телохранителей бесшумно поднялся, взял со стола пустую пузатую бутылку из-под «Реми Мартен» и вот-вот готов был ударить его по затылку. Вокруг Артема образовалась своего рода зона отчуждения, пересекать которую даже со стволом в руках не решался ни начальник охраны только что вызвавшего подмогу Бори Спасского, ни его напарник. Один замах – и тонкий французский колпак вряд ли смягчит сокрушительный удар. Затем можно будет перевести дыхание, спокойно надеть на бесчувственного повара «браслеты» и сдать его подоспевшим к злополучной «Мельнице» сотрудникам частного охранного предприятия, находящегося на содержании Усть-Озернинской администрации…

Артем понял, что это – подарок судьбы. Когда боец во время схватки теряет хладнокровие и, ослепленный яростью, сломя голову бросается на соперника, сам бог велит наказать его за непростительную для профессионала глупость.

Точно уловив миг, когда занесенная над его головой рука охранника с бутылкой начала стремительное движение вниз, Греков резко присел, почти упал на корточки, уходя в сторону и вниз из предполагаемой точки поражения, провел заднюю подсечку, не глядя ударил локтем в грудь потерявшего равновесие, падающего на него сверху телохранителя, сбив ему дыхание, выхватил из безвольно повисшей руки бутылку и молниеносно метнул ее, метя в лоб по-прежнему не спускающего с него пистолет матерого бультерьера. По правде говоря, даже на пике своей спортивной формы Артем никогда не был силен в прицельном метании предметов, каждый раз с лихвой выбирая весь запас допустимой погрешности. Да и коньячная бутылка – не армейский штык-нож. Но промахнуться ею с четырех-пяти шагов по мишени размером десять на десять было практически невозможно. Угодив донышком точно в лоб «старшему», импровизированная граната на время оглушила его, заставив выпустить ствол и рухнуть на колени, после чего упала на пол и со звоном разлетелась десятками осколков.

Завладеть выпавшим из ослабевших рук оружием и направить его на второго телохранителя, попытавшегося было бросить мобильник и выдернуть из наплечной кабуры свой пистолет, заняло не больше трех секунд Норма. Зато расклад сил в банкетном зале сразу переменился на сто восемьдесят градусов. И первым, как ни странно, отреагировал на это обнадеживающее для него известие именно старый еврей Зяма Гольданский:

– Господа! Прошу вас, будем же благоразумны! – заметно потвердевшим тоном поспешил сказать директор «Мельницы». – Произошло досадное недоразумение! Чего не случается под этим делом, так давайте относиться ко всему с пониманием! Ваш товарищ, прямо скажем, погорячился, мой повар тоже, так самое лучшее, что мы можем сейчас сделать, – это забыть обо всем! Артем, будь так добр, опусти, пожалуйста, пистолет… Мы все уладим, я уверен – мы обязательно все уладим…

Артем пропустил причитания Гольданского мимо ушей. Более того – недвусмысленным взглядом он без слов заставил пошатывающегося бодигарда и его напарника отойти от лежащего со сломанной челюстью и стонущего блондина и присоединиться к двум оклемавшимся телохранителям, один из которых, впрочем, до сих пор не мог встать в полный рост и сидел, прислонившись спиной к стене, а второй корчился в тщетных попытках вдохнуть живительный кислород.

– Ты уже покойник, – едва шевеля губами, сказал Артему тот, кого называли Салманом Исаевичем. Взгляд горца не предвещал ничего хорошего. – Лучше сразу вешайся, шакал, или уезжай из Питера, куда глаза глядят!

– Сжечь, к херам, весь этот клоповник, – прошепелявил Киржач. – А жирдяя – в расход…

– Господи! Что же ты наделал?! – воздев очи и руки горе, причитал скулящий наподалеку от сцены Гольданский. – Все пропало! Все пропало!..

– Слушайте меня внимательно, подонки! – сказал Артем, оглядев всех присутствующих. – Вы все видели, из-за чего началась эта канитель! Так что винить в происшедшем вы можете только самих себя и вот этого долбаного хмыря! Так, Витек?!.. Ах, простите, конечно, – Виктор Анатольевич!.. Короче, сейчас я уйду. Если кому-то, особо ретивому и самонадеянному, – Артем бросил предупреждающий взгляд на насупленного, раздувающего бычьи ноздри Салмана, – взбредет в голову искать меня с дурными намерениями – искренне советую поберечь здоровье для более приятных дел. А Гольданского лучше оставьте в покое, он здесь вообще ни с какого краю! Счастливо оставаться, козлы…

Едва Артем закончил свой монолог, как с улицы послышался надрывный визг тормозов, громкие хлопки автомобильных дверей и приближающийся топот ног. Это подоспела вызванная пузаном подмога. Пора было в темпе сматываться. Согнанные Артемом в кучу опарафинившиеся телохранители, почуяв скорое избавление от позора, заметно засуетились.