Идеальный силовик - Сергей Самаров Страница 10

Неделя ушла на обучение работе со спецтехникой и на установку этой самой так называемой спецтехники в трубку сотовой связи Гази. Активация самого прибора должна была быть проведена без его участия через спутник связи. Когда это произойдет, Валидову не сказали, но пообещали включить вовремя. Навыки обучения и практические знания можно было бы и за день получить, задерживала сама установка оборудования, там работа чрезвычайно тонкая. И только после ее окончания старшему лейтенанту Валидову разрешили вернуться к своему взводу. Но предупредили на прощание:

— Будь готов ко всему. Поддавайся, как говорится, на провокации, но меру тоже знай.

Олег Степанович карты до конца не открывал даже перед главным действующим лицом в спектакле, который должен был быть разыгран по его сценарию. И сам сценарий пока дать на прочтение не желал.

— Согласовать со смежниками требуется. Очень аккуратно. У смежников есть утечка информации. Нельзя допустить, чтобы и тебя «слили»…

— А кто смежники?

— Пока это ФСБ. Но, вероятно, мы смежников сменим, и будешь работать со спецназом внутренних войск, а то и вовсе с местными ментами. Как получится. Но не исключай и одиночную работу.

— Местные ненадежны, слишком жадны и вороваты.

— А нам именно такие и нужны. Иначе как тебя спровоцируешь!

— Когда ожидать начала?

— Думаю, завтра с утра. И еще важный момент. По завершении ты должен будешь уйти от брата, но уйти так, чтобы оставить себе возможность вернуться. Например, к семье уедешь или что-то подобное, может быть, даже самое невероятное, такому легче верят.

Так и улетел старший лейтенант Гази Талгатович Валидов, не получив полной информации. Летел он снова спецрейсом, правда, теперь уже не специально для него выделенным самолетом, а попутным военно-транспортным. Гонять порожний самолет из-за одного человека командованию показалось накладным. Хватило и того, что в Москву доставили таким образом. На аэродроме его встретила машина, которая сразу отвезла в военный городок, где временно квартировался отряд спецназа. Не заглянув в казарму к своему взводу, хотя именно туда тянуло сразу пройти, Валидов направился в штаб, чтобы доложить о прибытии командиру бригады, в этот раз лично возглавляющему отряд спецназа. Но полковника на месте не оказалось, он выехал с двумя взводами на прочесывание участка леса, где видели вооруженных людей, и должен был вернуться только ночью. Но там же, в штабе, встретился старший лейтенант Ларин и рассказал Гази Талгатовичу, как завершилась операция, с которой Валидова так срочно сняли. Силами спецназа была обнаружена заминированная база боевиков. Сами бандиты уже ушли, но спецназ обнаружил следы и двинулся в преследование. Бандитов застали в пределах четырехчасового перехода во время привала. Их было семь человек. Все прекрасно вооружены и хорошо обучены. Атаковали их сразу, двоих удалось уничтожить, остальные пытались уйти. Два солдата взвода Ларина и один солдат взвода Валидова были легко ранены, но строй не оставили. Бандиты пытались прорваться в лесные массивы, но их не пропустили, погнали в глубину ущелья, где их ждал каменный мешок — тупик. Судя по отчаянным попыткам бандитов прорваться в любую другую сторону, они знали, куда их гонят, но поделать ничего не могли, слишком велика была разница в силах. А там, в этом каменном мешке, бандитов уничтожили минометным обстрелом. Дивизион минометчиков вызвал в подкрепление полицейский спецназ. Те прилетели на большом вертолете Ми-26, чем спецназовцы и воспользовались, и, оставив минометчиков под охраной полицейского спецназа, улетели этим же вертолетом. Таким образом, операция была завершена успешно. Раненых солдат представили к награде. В документах на представление необходима была только подпись старшего лейтенанта Валидова.

Пришлось еще раз к начальнику штаба отряда наведаться, а потом и в канцелярию, чтобы эту подпись поставить. И только после этого Гази Талгатович сумел пойти к своему взводу, который находился на практических занятиях по обнаружению скрытых взрывных устройств. Занятия проводил старший сержант Кологривцев, который в этом аспекте службы был признанным авторитетом среди солдат взвода. Минные муляжи и муляжи «растяжек» были установлены на небольшом лесистом участке неподалеку от забора, отгораживающего военный городок от домов частного сектора. Старший лейтенант пришел в разгар занятий и, не прерывая их, сразу включился в процесс. Все пошло нормально и размеренно, как и шло бы без этой поездки в Москву. Хотя мысли о поездке и о том, что предстоит сделать, невольно возвращались. И среди них закрадывалась одна нехорошая мысль о том, что Олег Степанович не на Абдулкадыра Нуцалханова зубы точит, а на самого Абдулмалика Валидова.

Как человек хотя бы наполовину восточный, Гази Талгатович родственные отношения ценил и уважал и вообще к предательству, даже не к предательству родственника, а к предательству чужого человека относился категорически отрицательно. А уж предательство брата было для него неприемлемым. При этом воспитанный с детства в понятии своего военного призвания, уверенный, что пойдет по стопам отца, он всегда трепетно относился к приказам, и это так прочно вошло в его кровь и дух, что отказаться от их выполнения было для него немыслимым.

Но пока проблема не стоит остро, ее нельзя заострять искусственно, иначе можно довести себя до нервного истощения. Осознав это, старший лейтенант Гази Валидов понял, что уйти от раздумий и опасений можно только одним способом — углубившись с головой в работу. Его работа была внешне проста, но достаточно серьезна — он отвечал за подготовку солдат взвода, которым командовал. И избавляясь от своих непрошеных мыслей, загонял себя до предельной усталости. А так как его физическая подготовка, естественно, была значительно выше подготовки солдат, можно представить, в каком состоянии были они, если даже командир взвода к концу дня ног под собой не чувствовал. Именно в таком состоянии Валидова вызвали в штаб.

Думая, что вернулся командир бригады, Гази Талгатович сразу заспешил в кабинет полковника, но дверь кабинета была по-прежнему заперта. Старший лейтенант обратился к дежурному, который за ним и посылал, а тот направил Валидова прямиком к начальнику штаба отряда, дважды повторив слово «срочно». На последнем дежурный особо заострил внимание, зная, что офицеры отряда не любят общаться с начальником штаба. Его обязанности в отряде исполнял заместитель командира бригады по воспитательной работе подполковник Самохвалов, и у него был свой маленький бзик — гигантское, потрясающее и ни с чем не сравнимое уважение к уставам и всякого рода инструкциям. А любые части спецназа — это всегда некоторая казачья вольница, где многое себе позволяют и в отношении формы одежды, и особенно в отношении оружия. Так, например, в мирное время пулемет по штатному расписанию не полагается взводу, а полагается только роте. А условия контртеррористической операции не считаются военным временем, хотя действия ведутся боевые, и проводятся часто силами войсковыми, а не только силами охраны правопорядка. Но целиком рота выступает только в исключительных случаях, а в условиях, когда приходится вести поиск в местах, где легко нарваться на засаду, пулемет на передовой позиции просто необходим хотя бы для того, чтобы прострелять подозрительные кусты далеко впереди. Автомат такого «вычесывания» кустов осуществить не сможет, и потому каждый взвод, как самостоятельная боевая единица, старался обзавестись собственным трофейным пулеметом. И не только старался. Каждый взвод такое вооружение имел, а то и два, и даже три пулемета на взвод. Это позволяло проводить операции с наименьшими потерями. Но, если уставом и инструкцией это не предусмотрено, то бзик начальника штаба вступал в силу и спорные ситуации иногда не удавалось разрешить даже через командира бригады, которому самому не всегда нравились принципы заместителя.