Я выжил - Сергей Зверев Страница 10

– Вот. Пацан.

Сайхан поморщил лоб.

– Как тебя звать? – кисло спросил он, глядя парню в глаза.

– Аслан, – пытаясь собрать всю оставшуюся в себе силу воли, ответил парень. – Аслан Кивсоев.

– И как ты ко всему этому относишься? – поинтересовался Сайхан.

Порой правда – вещь злая. Ведь у нее, как у всего на этом свете, есть два конца. И в этом Аслан сейчас только что убедился. Поэтому отношение к ней зависит от того, с какой стороны и под каким углом смотреть. Иногда случается так, что люди во имя своего спасения говорят неправду. И винить их в этом – занятие неблагодарное. Достаточно лишь оказаться на их месте, как ты понимаешь, что ради спасения своей жизни человек готов на многое. И ложь – самое малое из возможных вариантов.

Однако попадаются такие люди, которые презирают ложь во всех ее проявлениях. Вследствие этого они всегда попадают в сложные жизненные ситуации. Это очень принципиальные люди, страдающие за свои принципы и убеждения. Кто-то про такого скажет «герой», а кто-то скажет «дурак». Судить трудно. Шаха Ахмедовича, прими Аллах его душу, Аслан не считал дураком. Однако смерть, которую он принял, казалась глупой. Зачем что-то доказывать человеку, избравшему своим жизненным путем дорогу войны и смерти? И во имя чего Шах Ахмедович принял эту смерть? Жизненные принципы? Говорить правду? Нет. Он так не поступит. Ведь ему еще предстоит сделать так много!

– Что молчишь? – не унимался Сайхан. – Как относишься?

– К чему именно? – Аслан на самом деле не понимал вопроса.

– Ты меня за тупого держишь? – взорвался Сайхан.

Тычок в скулу заставил Аслана форсировать события. Он приложил ладонь к ушибленному месту и обиженно ответил:

– Зря вы так. Если вы из отряда Вахи, то я пару дней назад вашего спасал.

Сайхан удивленно посмотрел на Аслана. Затем он немного изменился в лице и с презрением крикнул:

– Врешь, пацан!

– Нет, – с обидой в голосе ответил Аслан. – Дядя Юсуф тащил вашего. Я помог старику. Он сам бы не дотащил. А потом пулю вытаскивали вместе. С бабкой Жансари.

Али с Сайханом переглянулись.

– Как зовут нашего брата? – спросил Али заинтересованно.

– Я не знаю. Он еле дошел. Когда я тащил его – мне было не до знакомства. А потом, как начали пулю вынимать, ему стало тоже не до рукопожатий. Высокий такой. Наш, чеченец. Не араб.

– Наверно Хамид, – обрадованно закачал головой Али. – Его тело не нашли.

– Ну, если правда… – растерянно ответил Сайхан. – А этот? Что ты с ним делал?

– Работал у него на заправке, – печально сказал Аслан, вспоминая об убийстве Шаха Ахмедовича. – Мы правда в Грозный по делам…

– Собакой он был! – оборвал Сайхан Аслана. – Не правоверный. Не верил в наше дело. В нашу правду.

Аслан с тоской подумал, что же будет дальше. Мать узнает о случившемся. И о том, что он без ее ведома поехал в Грозный. И это будет только половина беды. Смерть Шаха Ахмедовича тоже не маленькая неприятность. Во-первых, старик был хорошим человеком. Во-вторых, Аслана затаскают по следователями и, еще чего доброго, самого в чем-то заподозрят. Ну, а в-третьих, как бы это меркантильно ни звучало, получается, что теперь он без работы.

– Ладно, – закидывая автомат за спину, продолжил Сайхан. – Пойдешь с нами.

– Э-э-э. Нет. Не могу, – уперся Аслан. – Не могу мамку бросить.

– Ты что? Не мужик? Не хозяин себе? – начал стыдить Аслана моджахед. – Мать – это мать, но у мужчин свои дела бывают. Расскажешь нашим про Хамида и поедешь дальше.

Аслан пожал плечами. Спорить с Сайханом было чревато непредсказуемыми последствиями. Достаточно взглянуть на бывшего босса.

– Али, Джамалам, бросьте этого, – Сайхан кивнул в сторону тела Шаха Ахмедовича. – В багажник «бэхи». И поехали. А ты садись в мою, – хлопая Аслана по плечу, сказал моджахед. – Все, двигаемся!

* * *

Три месяца в учебке пролетели для Ильи как один день. Подъем, завтрак, бесконечные занятия и глубокий восстанавливающий сон, иногда прерываемый каким-нибудь отмороженным начальником, вздумавшим «поучить дрыщей» настоящей службе. Здесь Пушкарев понемногу начал понимать, что такое армия. С одной стороны, бесконечная муштра, беспредел командиров, казенщина. А с другой – чувство гордости, кажущееся сейчас многим обычной банальностью; настоящая боевая дружба и взаимовыручка, которую невозможно привить никакими книгами и призывами с высоких московских трибун. Илья стал крепнуть как физически, так и духовно. Здесь он почувствовал себя мужчиной в настоящем смысле этого слова. А это стоило многого. Постепенно мысли о доме, о гражданке стали отступать на второй план. Для них просто-напросто не оставалось свободного времени, которое Илья предпочитал тратить рационально, в большей степени на крепкий сон и заветный отдых.

Появились и настоящие армейские товарищи, с которыми, как говорили в далеких послевоенных фильмах: «…и в разведку пойти можно, и плечом к плечу в окопе». Здесь реально начинал действовать старый и кажущийся на гражданке таким наивным девиз старика Дюма: «Один за всех и все за одного». Дружба, взращенная по́том с кровью, не может быть пустой. Ведь в бою ты должен быть уверенным, что твоя спина надежно прикрыта. Как, собственно, и твой товарищ, которого прикрываешь ты!

И вот наконец пришла пора прощаться со ставшими такими «родными» стенами учебки. Птенцы выросли, окрепли и теперь готовы к настоящему полету. Вот только каким он будет, этого не знает никто!

– Завтра приезжают покупатели! – торжественно сообщил Василий Иванович своим подопечным, выстроив их в коридоре казармы. – Смотрите, не ударьте в грязь лицом! Не опозорьте ни меня, ни себя!

Илья улыбнулся. За три месяца, проведенных в учебке, он не переставал удивляться наивности Василия Ивановича. Неужели прапор действительно считал, что кого-то из них и вправду волновало то, где ему предстоит убивать оставшееся время? В самых-самых элитных войсках, от вида которых у врага волосы встают дыбом, или в убогом Урюпинске на продовольственном складе. Хотя, положа руку на сердце, Илья охотнее пошел бы на склад. Конечно же, насчет толчков прапор в свое время погорячился. Но вот с дедами столкнуться придется наверняка. Тут к бабке не ходи! Как убедился Илья, этого брата хватало везде.

После обеда в казарму завалились и сами покупатели. Василий Иванович быстро называл фамилии своих недавних подчиненных, те выходили из строя, и вскоре их уводили прибывшие офицеры. Это немного походило на съем девочек в сауне. Было не очень приятно. Но как можно подобное изменить?

– Пушкарев, Филиппов, Стаев. Армейский спецназ. 138-я мотострелковая дивизия.

Ребята вышли из строя, с интересом разглядывая своего покупана.

– Идемте со мной, – сказал им невысокий, на вид очень крепкий мужчина с погонами майора и слегка мутноватым взглядом. – Напра-во!