Штрафной удар - Фридрих Незнанский Страница 10

— Ну звонили несколько раз из-за бугра, — неохотно признался Рыбак. — Да… так, фигня всякая, ничего конкретного.

— Знаю я твое «ничего конкретного»! — вдруг повысил голос Турецкий. — Ты что дурака валяешь! Ты же нанял человека работу делать, а сам от него что-то скрываешь?

Денис был удивлен, ему вовсе не показалось, что Рыбак что-то недоговаривает.

Президент «Буревестника» выпростал из-за стола свое большое тело и прогулялся по коридору. Неохотно выдавил:

— Ну был контакт, был.

— С кем?

— С немцами. «Олимпия» интерес проявляла.

— Неслабо, — оценил Турецкий. — И сколько денег сулили?

— Да какая разница? — грохнул кулаком по столу Рыбак. — Какая, на хрен, разница, если все равно я их послал подальше!

— Ну уж ты будь добр, Антон, теперь карты на стол. Тем более что разница большая, может, твои несостоявшиеся покупатели не успокоились, кто знает?

Рыбак почесал затылок огромной пятерней и выдавил:

— Двадцать миллионов марок.

Ни шиша себе, подумал Денис. Хотя… а вообще это много или мало для футбола?

Словно услышав его мысли, Турецкий разъяснил:

— Суперзвезды стоят в несколько раз больше. Но для русского футболиста — это очень неслабо, наших давно дорого не покупали.

— Тем более в ведущие европейские чемпионаты, — вставил Рыбак. — Еще и престижно.

— Но этого купца ты же послал подальше, — напомнил Турецкий. — Или нет?

— Да послал, послал, — досадливо поморщился Рыбак. — А самому парню, ну Комарову то есть, даже не говорил ничего. Да и вообще, кроме меня и Рябова, никто не в курсе был. Даже в прессу ни полслова не просочилось. Очень уж все не вовремя тогда случилось. За два тура до конца чемпионата. Ну его, думаю, еще снесет пацану крышу. Пусть пока играет спокойно, раскрепощенно. А то кто ж знает, что с игроком сделается, когда он узнает, что за него двадцать «лимонов» дают. Неужели думаешь, что Брюкнера рук дело?

— Кого? — переспросил Денис.

— Герхард Брюкнер, — объяснил Турецкий, — владелец «Олимпии» из Штутгарта. Тот еще фрукт. Я тебе, Денис, пожалуй, тут помогу по своим каналам, подкину кое-какое досье на него.

Немецкая версия.«С немецкой аккуратностью… — сказал Бондаренко на своем чудовищном английском, — банк поменялся, ага, но деньги… сбросили вовремя…»

Это прозвучало как извинение то ли за ранний звонок, то ли за типично славянскую безалаберность. Или Герхарду Брюкнеру только хотелось, чтобы это походило на извинение. На самом деле конечно же никто перед ним не извинялся, Бондаренко вообще никогда не извиняется, он понятия не имеет, что это такое! Брюкнер выругался, посреди фразы поймал себя на том, что бранится по инерции на английском, и с досады швырнул подушку на пол.

Шести еще нет! Зачем нужны миллионы, если каждый божий день приходится вставать затемно, вместе с турками-разнорабочими?! Он прошлепал к окну, нарочно волоча ноги, словно тяжелобольной.

«С немецкой аккуратностью».

…Карниз опять покрылся зеленым налетом.

«С немецкой аккуратностью»!

Болван наивный! Где ее теперь сыщешь, немецкую аккуратность?!

Чтобы убить время до шести, приказал, вопреки привычке, подать кофе, но горничная, выходя, слишком резко хлопнула дверью, и сразу пропало всякое желание пить: наверняка она и готовила его небрежно, порывисто… одним словом, не так, как следовало бы! Наконец часы на ратуше пробили шесть раз. Рауль не позвонил: вот вам еще один образец немецкой аккуратности, подумал Брюкнер, но уже с удовлетворением. Он даже в мыслях не называл отца «отцом» — только Раулем. Может, стряслось что-нибудь? Арабы очередной небоскреб подорвали? Он включил телевизор.

«Hier ist das erste Deutsche Fernsehen mit der Tagesschau» («В эфире Первое немецкое телевидение с обзором дня»). Нет, вроде бы никто никого не взорвал… Или это намек: он, мол, теперь американец или бразилец, один черт — кто угодно, только не немец, и, значит, может позволить себе маленькую непунктуальность? Ну слава богу, наконец-то…

— Немец-перец-колбаса, тухлая капуста, слопал кошку без хвоста и сказал, что вкусно! — прокричал Рауль с темпераментом истинного латиноамериканца. — Слышишь шторм?

В трубке раздалось треньканье с потугами на джазовую импровизацию, вперемежку с пьяными голосами и завыванием ветра.

— Ты в море?

— В океане, герр Брюкнер! Чувствуешь разницу? Хотя где тебе…

— Что с Лиссазо? — спросил Брюкнер, хотя волновало его совсем другое: какого дьявола Рауля понесло в Штаты и что это за вечеринка посреди океана?

— Пропал твой Лиссазо. Получил задаток и укатил с какой-нибудь мулаткой в Рио. Ты что, не знаешь этих черномазых? Ничего, вернется, никуда не денется. Через неделю или она ему надоест, или деньги кончатся. Хочешь поболтать с Кином?

— У вас там что, шоу всех звезд?

— Нет, кое-кого не хватает. Ладно, мне еще нужно поговорить с одним сенатором.

Брюкнер несколько секунд сидел в оцепенении, потом вспомнил про отчет, до которого вчера не дошли руки.

«…По свидетельству источников, заслуживающих полного доверия, в августе прошлого года, за месяц до совершения террористических актов (которые американцы до сих называют не иначе как „началом войны“), журнал National Examiner поместил статью о связи президентской семьи с нацистами до и во время Второй мировой, недвусмысленно обвиняя их в финансировании холокоста. По словам Джона Лофтуса, консультанта телепередач „60 минут“ на CBS и Prime Time на ABC, автора книги „Тайная война против евреев“, „богатство этой семьи пришло из Третьего рейха“.

Расследование, проведенное Лофтусом совместно с Вебстером Терпли и Антоном Чейткином в преддверии президентских выборов, обнаружило «зловещую связь» между кланом нынешнего президента США и нацистами. Вебстер и Чейткин в своей книге «George Bush: The Unautorized Biography» утверждают: «…семья президента сыграла важную роль в финансировании и вооружении Гитлера при его восхождении в Германии и способствовала росту военной индустрии нацистов, воевавших в том числе и против Соединенных Штатов».

Документы, обнаруженные исследователями в вашингтонских архивах, раскрывают следующие факты: дед и прадед нынешнего президента управляли несколькими финансовыми компаниями, занимавшимися исключительно обслуживанием нацистов. Они кредитовали германскую военную промышленность, а также осуществляли поставки стали для гитлеровской военной индустрии. (В то время как их сын и внук, будущий президент Соединенных Штатов, проходил курс подготовки в школе военных летчиков, готовясь принять участие в войне против фашистской Германии и ее союзников.)

Результаты расследования деятельности принадлежавшей семье корпорации можно назвать просто ошеломляющими: благодаря сотрудничеству с Union Banking Corp Германский стальной трест производил 50 % чугуна Третьего рейха, 35 % взрывчатых веществ, 45 % труб, 38 % специальной гальванизированной стали, 36 % стального листа и пр. Совладелец Union Banking Corp Фридрих Флик на Нюрнбергском процессе был приговорен к семи годам тюремного заключения.