Гастроли Жигана - Сергей Зверев

Проще всего в Москве оказалось приобрести оружие.

Макеев долго и придирчиво выбирал на тайном складе у подпольного торговца то, что ему посоветовал хозяин. Потом показывал Панфилову. Тот несколько минут вертел в руках, примериваясь, и откладывал либо влево от себя, либо – вправо. То, что справа, – покупали, то, что слева, – их не устраивало. Справа, надо отметить, набралась довольно изрядная куча, в которой были и гранатометы, и взрывчатка, не говоря уже о скорострельном оружии.

Макеев с увлечением занялся подготовкой к предстоящей войне с лидерами московского криминала, которую они с Панфиловым собирались объявить, и проявил при этом очень даже неплохие организаторские способности. Он вообще талантливым организатором мог бы стать, если бы его в свое время не вышибли из московской милиции. Макеев разделил все приобретенное вооружение на несколько частей и устроил в разных концах Москвы нечто вроде тайных арсеналов.

На деньги, полученные от Лилечки, можно было экипировать взвод спецназовцев, оснастив их самым современным снаряжением, пусть даже каждый из них уже был вооружен и оснащен за пятерых.

Сложнее было определиться с объектами ликвидации. Каждая кандидатура вызывала у компаньонов ожесточенный спор, и только после долгих обсуждений, ругани и взаимных обвинений Макеев с Панфиловым приходили к единому решению.

Панфилов утверждал, что ошибиться им трудно. Если человек пользуется в Москве репутацией криминального лидера, можно не сомневаться не только в том, что на его счету не одна человеческая жизнь, но и в том, что он на этом не остановится. Неважно, по каким мотивам – за деньги или по маниакальной потребности, – но от его руки погибнет еще немало людей в самом ближайшем будущем.

Константин был уверен, что у людей, которые сделали убийство своей профессией, развивается непреодолимая тяга ко все новым и новым убийствам. И скоро уже сам процесс умерщвления человека доставляет им удовольствие. Конечно, он, Константин, не психолог и не берется анализировать, как формируется у них это навязчивое маниакальное состояние, но ему и не надо ничего объяснять. Он просто знает, что это именно так. Он научился обостренно чувствовать противника еще в Афгане, а позже – и в Запрудном, во время разборок с «братвой». И в «зоне», и во время «похода в Дагестан» Константин убеждался в том, что интуиция его практически никогда не подводила.

Макеев же кричал, что не может доверять интуиции, что он привык руководствоваться логикой и точной, проверенной информацией. Они взяли на себя слишком серьезные обязательства, и он не хочет, чтобы от его руки пострадали невинные люди.

Константин просто зверел при словах «невинные люди» и готов был броситься в драку со своим компаньоном, доказывая, что уж ему-то хорошо известно, что в криминальной среде не бывает невинных людей.

В конце концов пришли к такому варианту. Панфилов предлагал очередную жертву, исходя из своих представлений о московской криминальной иерархии, а Макеев проверял, не ошибается ли он, – обращался к своим старым приятелям, имеющим доступ к базе данных МВД, и получал исчерпывающую справку о деятельности человека, которым он интересовался.

И надо сказать, что Панфилов никогда, буквально ни разу, не ошибся, выбирая очередного кандидата для ликвидации. Макеева это поначалу злило, потом просто удивляло, потом эта черта Панфилова его и удивлять перестала. Позже он начал этим просто пользоваться, полностью полагаясь на способность Панфилова безошибочно определять человека, который подходит под их мерки как кандидат в покойники, то есть как объект ликвидации.

Панфилов предложил прежде всего начать с московских киллеров.

– Мы с тобой сделаем Москву таким городом, – говорил он, – которого наемные убийцы будут бояться, как пуганая ворона куста. Если твоя милиция не может этого сделать, я… Прости, Саша, я хотел сказать мы… Мы сделаем это сами, вдвоем с тобой. Не знаю, сколько этих тварей нам придется уничтожить, прежде, чем они поймут, что Москва – опасный для них город. Но я не отступлюсь, я пойду до конца, вот увидишь!

– Что это ты меня убеждаешь, будто я в тебе сомневаюсь? – иронично хмыкнул Макеев. – Или ты сам в себе сомневаешься?

– Да я!.. – вспыхнул Панфилов, но тут же взял себя в руки и рассмеялся. – Ладно, ты прав. Не болтать нужно, а дело делать.

– Костя, объясни мне, неразумному, одну очень простую вещь, – перебил его Макеев. – Как ты собираешься выслеживать этих самых киллеров? Ты что, знаешь, где у них «гнездо»?

– Оставь свою иронию для девочек, – усмехнулся Панфилов. – И не считай меня идиотом. Я уже пару дней над этим голову ломаю. И кое-что все-таки успел придумать. Слушай сюда…

План Панфилова был прост до банальности. Но в некоторых случаях «банальное» еще не значит «неэффективное». Макеев сразу оценил, что идея Константина плодотворна, хотя, может быть, и несколько примитивна.

Денег у них осталось вполне достаточно, рассуждал Панфилов. Ничто не мешает им самим «заказать» убийство какого-то известного человека. Денег хватит. Потом взять этого человека под свое наблюдение и поджидать, когда к нему явится киллер, чтобы исполнить их заказ. И спокойно совершить свой карательный акт.

Едва Макеев открыл рот, чтобы высказать сомнение, не слишком ли большому риску они подвергнут в этом случае человека, из которого сделают приманку, как Панфилов сразу же заткнул его, заявив, что еще одно сомнение в успехе, и он будет работать один. На хрен ему нужны партнеры, которые сомневаются в своих силах!

Но прежде всего необходимо было принять меры предосторожности. Тот, кто примет заказ, не должен знать их в лицо.

На встречу с Лешей Газетчиком Панфилов пошел в парике, с наклеенными усами и со вставленными за щеки ватными тампонами. Макеев долго всматривался в его новое лицо и остался доволен маскировкой. Узнать Константина было невозможно.

Леша Газетчик работал барменом в одной из забегаловок на Садовом кольце и пользовался репутацией человека, который имеет связи с очень серьезными людьми. Но репутация не улика, за одну только репутацию привлечь невозможно, и Леша счастливо избегал ареста даже в тех случаях, когда на него падало подозрение. Милицейское досье на него пухло с каждым месяцем, накапливая сообщения о его причастности к разного рода ограблениям и заказным убийствам, но ни одного прямого доказательства, что именно Леша выступал наводчиком, не было.

Кличку «Газетчик» он заработал в те времена, когда взялся пробовать свои силы в журналистике. Барменских чаевых и гонораров за наводку ему показалось мало, и он решил подработать в газете. А может быть, вовсе и не в деньгах было дело, а просто обуяла Лешу жажда творчества, и он обратился к тому материалу, который знал лучше всего.

Леша пришел в редакцию «Московского репортера» и принес заведующему отделом криминальной хроники несколько небольших сюжетов о преступлениях, совершенных прошедшей ночью. О некоторых из них было сообщено в вечернем выпуске теленовостей. Редактор поразился умению неизвестного ему автора точно и живописно изображать подробности и детали случившегося.