Планета Героев - Сергей Шведов Страница 42

– Что вы привязались к парню? – сказал он охранникам.– Со мной он. Вам что, неведомо слово «пиар»?

Слово «пиар» людям в темных костюмах было ведомо, поэтому, видимо, они вернули мне паспорт и растворились в темноте. А вот я пребывал в затруднении, поскольку понятия не имел, что это такое.

– А вы тоже маг? – спросил я у Жигановского.

– В своем роде,– охотно подтвердил Венедикт Владимирович.– Вас подвезти, Никита Алексеевич?

– У вас своя карета?

– Почти. Выезд в целый табун лошадей. А вы артист, дорогуша! С такими данными вам хоть сейчас на «Поле чудес» – рекламные паузы объявлять.

Никакого табуна лошадей у Жигановского не оказалось. Карета, правда, была, но на бензиновом ходу. Венедикт Владимирович уверял, что это последняя модель. Ну это враки! На той же Бурбурундии, где тоже любят всякие механические игрушки, мне доводилось видеть самодвижущиеся тележки куда совершеннее этой – причем работали они на солнечной энергии, что гораздо экономичнее и экологичнее.

Разумеется, я не стал высказывать свое мнение вслух. На Земле ведь, смешно сказать, до сих пор считают, что они одни во Вселенной. А Высший Совет Светлого круга принял решение не рассеивать заблуждения землян, пока они не продвинутся в своем развитии до такой степени, что им станут доступны магические знания хотя бы первой ступени... Решение, на мой взгляд, спорное, тем более что постижение магической науки – процесс сложный и трудоемкий: без хороших учителей здесь не обойтись.

Я отнюдь не собирался нарушать постановление Высшего Совета, поскольку прибыл на планету с миссией не цивилизаторской, а всего лишь разведывательной. Хотя меня слегка насторожило, что господин Жигановский признал себя магом в ответ на мой, прямо скажем, провокационный вопрос. С выводами я, однако, спешить не стал, поскольку не исключал, что сделано это признание для красного словца, ибо мой новый знакомый не являлся образцом честности. Нельзя было исключать и другого: господина Жигановского с основами магии познакомил Каронг или кто-то из его подручных. Следовательно, у меня появится возможность выйти на их след.

– Скажите, молодой человек,– обернулся ко мне с переднего сиденья Венедикт Владимирович,– Мышкин Алексей Мефодьевич вам, случайно, не родственник?

– Случайно он мой отец,– соврал я не моргнув глазом, поскольку сразу же догадался, что речь идет о сиринце Аббудале Кахе, который на Земле был известен под этим именем.– Только он умер.

– Когда? – ахнул Жигановский.– Я его неделю назад видел. У нас даже состоялся очень важный деловой разговор.

– Он умер три дня назад,– продолжил я свое вранье. Это была официальная версия исчезновения сиринца, которую приготовил он сам.– Уже похоронили.

– А деньги? – аж подпрыгнул Жигановский.– Ваш батюшка ведь был очень богат.

– Деньги мной унаследованы,– сказал я на этот раз чистую правду.– Но их не так уж много, по-моему.

– А сколько – немного? – насторожился Венедикт Владимирович.

– Ну, может, миллиардов десять,– прикинул я.– Или пятнадцать.

– В рублях? – икнул от руля водитель Жигановского, чем заслужил сердитый взгляд начальника.

– Кажется, в баксах,– не очень уверенно отозвался я, поскольку еще не успел заглянуть в бумаги, оставленные сиринцем.

После этих слов водитель, которого Венедикт Владимирович называл Василием, икал уже без перерыва. Что страшно раздражало Жигановского: во-первых, мешало ему думать, а во-вторых, могло привести к столкновению с другими заполнявшими улицы самоходными тележками.

Может, и не стоило вмешиваться в болезненный процесс, но не мог же я спокойно смотреть, как человек мучается. Да и никаких сверхусилий прилагать не пришлось: я всего лишь нашел нужную точку на шее Василия и ткнул в нее пальцем. Водитель хоть и дернулся, но руль удержал. Зато икать мгновенно перестал.

– Ты что, экстрасенс? – спросил он меня, не оборачиваясь.

Надо вам сказать, что у Василия очень колоритная внешность. Здоровенный – почти квадратный – детина с лицом младенца. А при Жигановском, в дополнение к своим водительским обязанностям, он числился еще и в качестве то ли пажа, то ли оруженосца... Должен сказать, что Венедикт Владимирович сделал в этом смысле не самый удачный выбор. Поскольку, как мне показалось, возможности Василия как бойца крайне невелики. Жигановский, то ли никого не боясь в этом мире, то ли веря в вассальные связи, держал на охранной должности человека, годного разве что в привратники. Тем не менее я вежливо ответил Василию:

– Я экстрасенс. Учился в Швейцарии у далай-ламы.

Экстрасенсом я был по легенде, которую мне придумали в Школе резидентов на случай, если я случайно обнаружу свои магические способности. По данным моих наставников на Парре, эти самые экстрасенсы пользовались на Земле большой популярностью и даже считали себя знатоками магии – без всяких, к слову сказать, на то оснований. Откуда в легенде взялся далай-лама и что он из себя представляет, я, честно говоря, понятия не имел. Но как человек добросовестный не мог не упомянуть и его, и Швейцарию, дабы моя легенда не потеряла достоверность.

– А я думал, что далай-лама живет на Памире,– огорченно вздохнул Василий.

– Ну ты, знаток,– сердито глянул в его сторону Жигановский.– Он давно уже перебрался в Индию.

– А Индия далеко от Швейцарии расположена? – не удержался я от вопроса.

– Нет,– обернулся ко мне с широчайшей улыбкой на полноватой физиономии Венедикт Владимирович.– Как Альпы перевалишь, так сразу тебе и Гималаи. А вы, Никита Алексеевич, давно спустились с Альп, в смысле, прибыли из Швейцарии?

– Два дня назад. Давно не был в России,– на всякий случай оговорился я.– А потому, наверное, кажусь вам немного странным.

– Удивил Москву селедкой! – буркнул от руля Василий.– У нас психов-экстрасенсов палкой не провернешь.

– Вы его не слушайте, Никита Алексеевич,– продолжал улыбаться Жигановский.– Ничего странного в вас нет. А что касается знаний о России, то я в вашем полном распоряжении. Лучшего знатока нашего Отечества вы в Москве не найдете. С кем бы вы хотели познакомиться в первую очередь?

– С Пушкиным Александром Сергеевичем,– честно сказал я.– Знаете, наверное: «У лукоморья дуб зеленый! Златая цепь на дубе том...»

– «И днем и ночью кот ученый все ходит по цепи кругом»,– с выражением закончил за меня Венедикт Владимирович.

– Так вы его знаете?! – обрадовался я.

– Да кто ж его не знает? – хмыкнул от руля Василий.– Самая известная в России личность. Даром что писатель.

А я, прямо скажу, обрадовался. У меня на Александра Сергеевича Пушкина была главная надежда. Ведь очевидно же, что человек, написавший о лукоморье, должен быть посвящен во многие тайны прошлого и настоящего, а возможно, и владеет приемами белой магии. Такой союзник в борьбе с Каронгом окажется совсем нелишним.