Волшебная самоволка. Книга 2. Барабан на шею! - Сергей Панарин Страница 29

Бес испарился. Вернулся через пять секунд. Один.

– Исчез, окаянный! – пропищал черт. – Нигде его не унюхаю!

– Это что, саботаж? – Прапорщик зло прищурился. – Собаку поймать не способен, босяка деревенского тоже, теперь два раза Лавочкина якобы упустил. Дерзишь, рогоносец. Но я тебя исправлю…

Дубовых распекал Аршкопфа, тот все не мог понять, куда делся Николас. Да и откуда бы узнал бес, что Николас уже спустился в синий зал маленького народца, а стены этого зала обладали непроницаемостью для магического поиска?

Прапорщик замолчал, лишь вдоволь наоравшись и поддавшись ласковым уговорам Хельги. Черт был с позором отпущен отдыхать. Палваныч скомандовал отбой. Страхолюдлих с радостью выполнила приказание.

Неистово светило осеннее солнце. Пасмурный, как английская погода, прапорщик и счастливая графиня позавтракали и вышли на улицу.

Палваныч остолбенел, увидав Колю:

– Рядовой! Ты?!

– Я, товарищ прапорщик. – Лавочкин показал за спину командира. – Это все она! Не верьте ей. Завела меня в туннель и бросила. Она засланная!

«Я так и предполагал! – подумал Коля. – Меня бросила, скорее, перенеслась к Болванычу. Но как ей удалось?» Объяснения насчет Аршкопфа не сразу его успокоили. У солдата возникли подозрения, что графиня и бесенок сговорились и теперь морочат Палванычу голову. Поэтому Лавочкин придержал информацию о сокровищнице Юберцауберера.

Дубовых переполняла энергия.

– Теперь мы сила, ядрен паслен, – заявил он, потирая руки. – Хельгуленок, ты утащишь на метле меня и Лавочкина?

– Боюсь, не справлюсь. Лучше заворожим ковер!

– Ковер-самолет? – спросил Коля.

– Да.

– Лучше бы просто самолет, – пробурчал солдат.

Прапорщик махнул, мол, за мной, и зашагал в глухую подворотню. В затхлом полутемном тупичке он вызвал черта, приказал доставить ковер. Аршкопф не подвел: украл дорогой красочный экземпляр. Правда, плюхнул его прямо в грязь.

– Сойдет? – Палваныч испытующе поглядел на ведьму Страхолюдлих.

– Тяжеловат, конечно… Сойдет. Расступитесь, начинаю читать заклинание.

На ковре из желтых листьев

Полетим, куда хотим.

Заструимся хитрой рысью,

Коршуном лихим.

Говорят, ковер покажет.

А ведь верно говорят!

Мы обгоним ветер даже,

Птиц обгоним всех подряд!

Дух полета, вот дорога!

Ты стремителен, хитер.

Я тебя сегодня строго

Вызываю на ковер!

Края ковра затрепетали, отрываясь от грязи. Жижа захлюпала, не желая отпускать добычу. Наконец новое транспортное средство воспарило в полуметре от скорбной земли. Путешественники расселись в центре волшебного самолета, и Хельга взялась за «штурвал» – передние углы ковра. Натянув их, будто вожжи, она лихо стартовала вверх.

Люди останавливались и показывали на растворяющийся в небе прямоугольник, а хозяин лавки, торгующей коврами, скорбно хлопал себя по щекам:

– Что за ворье нынче?! Увели самый дорогой экземпляр! И как? Посреди бела дня!..

Рядовому Лавочкину понравилось летать. Он вспомнил старую компьютерную игру «Magic Carpet». Эмуляция не выдерживала никакого сравнения с реальностью. Внизу неслись дома, деревья, ручьи, дороги, поля. В лицо бил прохладный ветер. Свобода!

Волосы Хельги растрепались, развеваясь, словно флаг. Глаза ведьмы сверкали от невольных слез и упоения скоростью. Изредка с губ Страхолюдлих срывалось восторженное заклинание непечатного свойства.

Палванычу пришлось тяжело. Он буквально вжался в упругий ворс ковра, зажмурился и старался не думать о своей боязни высоты.

– Куда летим мы с Пятачком? – прокричал Коля.

– Что? – прохрипел Дубовых.

– Куда летим, товарищ прапорщик?

– К замку Лобенрогена. Искать поганца Шлюпфрига.

Солдат одобрительно кивнул.

Рядом с ним сидел Аршкопф, которого почему-то не отпустил Палваныч.

– Слышь, нечистый! – позвал его Лавочкин, рассчитывая разведать о бесе побольше. – Вроде бы мы с тобой общаемся, а плохо друг друга знаем. Давно хотел попросить: расскажи о себе, а то как-то неудобно.

– Это можно, – пропищал Аршкопф. – Семья у меня геройская, правда, принято считать, что в нашей семье не без урода, то есть не без меня. Бабулька, с ней вы уже знакомы, несколько столетий назад была лучшим дергалом.

– А кто это? – спросил Коля.

– Так вы же, люди, что-нибудь натворите и говорите потом «черт меня дернул» да «черт меня дернул». Это как раз результат работы дергал. Бабушка мастерски расставляла ловушки, в которые попадались и простофили, и умники. Потом она постарела и открыла приемную чертовой бабушки, где вы имели счастье побывать. Папа у меня занимается проблемами ножных переломов.

– Ага, понимаю, это «черт ногу сломит», – сказал Лавочкин.

– Точно так! – кивнул рогатый. – Касательно мамулечки… Мама у меня – лучший в мире чертечтист.

– Чертиктост?!

– Чертечтист. Специалист по организации бедлама. «Черт-те что» – это про нее.

Аршкопфа распирало от гордости.

– …и сбоку бантик… – выдохнул Палваныч.

– Товарищ прапорщик очень великодушно напомнил! – пискнул бес. – Особый шик в мамулиной работе – прилепить к бедламу фирменный знак в виде бантика.

– Это все о родне. А о себе-то ты расскажешь? – напомнил солдат.

– Ах, о себе… – Нечистый стал сосредоточенно ковырять копытцем ковер. – Я довольно молодой черт, и, возможно, у меня опыта нет… Но зато я учусь! Например, у товарища прапорщика!

Коля отметил в уме, что в преисподней так же в ходу подхалимаж, как и на земле. Дальше летели молча.

Через час ковер снизился возле замка, где столь позорно закончилась первая в этом мире забастовка. Селяне помаленьку восстанавливали погоревшие домики.

Люди встретили Лавочкина и Дубовых хмурыми взглядами.

– Чего приперлись? – недобро спросил староста.

– Скажите, пожалуйста, где Шлюпфриг? – Коля вежливо улыбался, но чувствовал: номер не проходит.

– Мне почем знать? – угрюмо проговорил мужик.

– Мы никуда не улетим, пока не расскажешь, – пообещал Палваныч.

– Порчу могу наслать, кстати, – ненавязчиво, но величественно произнесла Хельга.

Староста посмотрел на нее, особенно долго задержавшись на всклокоченных смоляных волосах.

– Я баронских стражников позову, – неуверенно пробормотал он. – Заступников наших…

– Заколдую, – пообещала Страхолюдлих.