Сегодня, мама! - Сергей Лукьяненко Страница 28

— А почему у всех таких нет? — с обличительныминотками в голосе спросил Стас.

— Потому что их изобрели совсем недавно, — ответилШурла, — и они пока что засекречены. Ведь если такой браслет попадет вруки людей, те быстро научатся делать их сами. А мы хотим превратить их впредмет экспорта. Скумбрия, — мечтательно произнес он, — многоскумбрии… И валерьянка… Мур-р, для тяжелобольных. Сначала мы сделаем так, чтобылюди не могли разобраться.

— А говорите, врать не умеете, — сказал Стас сукором.

— Это не вранье, это политика.

— Да я не про политику. Я про валерьянку. «Длятяжелобольных», — передразнил он. — Для каких тяжелобольных, если этибраслеты все излечивают?

— Да-а, — задумался Шурла, — об этом якак-то… — но тут же встрепенулся: — Все правильно! Если больные будутзнать, что им дадут валерьянку, они и лечиться не станут.

— Хватит болтать, — вмешался Шидла. — Задело!

Шурла помог нам застегнуть браслеты на запястьях. Наделбраслет на лапу и Шидла. Приспособив к нему свой дистанционный блок, онпояснил:

— Видите, тут специальные пазы. Вставляешь, щелчок, иготово. — Он помахал лапой, демонстрируя надежность крепления. — Но ясоветую вам обменяться блоками.

— Зачем? — спросил я.

— Если что-то случится с одним, другой всегда сможетего выручить. Только учтите, радиус действия блока — четыре-пять километров, небольше.

— Давайте тогда все трое обменяемся, — предложил яШидле. — Дай мне свой.

Сфинксы переглянулись с мрачными улыбками:

— Ты сам не понимаешь, что говоришь, детенышчеловека, — произнес Шидла мягко. — Чтобы сфинкс доверил свою жизнь…Ладно. Нам пора в хроноскаф.

— Подожди-ка, — остановил я его. — Мы кое-чтоне говорили вам…

И я рассказал о том, как из капсулы там, в музее, вывалилсямертвый сфинкс.

— Понимаешь, мы же тогда еще вас не знали и подумали,что это — металлическая скульптура.

— Что ж, — с покорностью судьбе усмехнулсяШидла. — Я был готов к этому. Спасибо, что рассказали, теперь я знаю, чтоумереть должен в капсуле. Вы же знаете, смерть от голода не доставляет намнеприятных ощущений. — Он помолчал. — Хотел бы я знать, что твоисоплеменники сделали с моим трупом. Надеюсь, не подвергли его публичномупоруганию…

— Может, его в музее выставили, — заявилСтас. — Ведь, наверное, все, как и мы, решили, что это статуя…

Я подумал, что вряд ли это понравится Шидле. И не ошибся.

— Выставили в музее, — горестно поджал онгубы, — на всеобщее обозрение… Хотя чего еще можно было ожидать от людей?

В первый и последний раз в жизни я увидел слезы на глазахсфинкса.

Но тут в разговор вмешался Мегла:

— Брат, я скорблю вместе с тобой. Но подумай вот о чем.Если ты умрешь не от старости, то, найдя твой труп сегодня, мы могли бы тебяоживить.

— Ага, — подтвердил я, — у него на лапебраслет был. — Это я приврал, чтобы поднять Шидле дух. Браслета мыразглядеть не успели.

Мегла значительно покивал головой и снова обратился к Шидле:

— Брат, отдай мне свой блок оживителя, а я немедленноотправлюсь в архивы выяснять, где сейчас находится скульптура сфинкса, котораяв двадцатом веке была в том музее. — Он кивнул в нашу сторону.

— Вероятность минимальна, — сказал Шидла, но всеже отстегнул дистанционный блок и протянул его Мегле. — В двадцатом векемогли спутать труп сфинкса со скульптурой, но в наше-то время его бы ужедавным-давно опознали. Однако мне о таком случае ничего не известно.

— Это так, брат, — согласился Мегла, — но небудем терять надежды. Я немедленно принимаюсь за поиски и сообщу результаты,когда вы будете на пути к Земле.

— Вообще-то я намеревался сначала сделать скачок вдвадцатый век и на околовенерианскую орбиту, а уже оттуда на ракетной тягедвигаться к Земле, — сказал Шидла и пояснил нам: — Расстояние междуВенерой и Землей слишком велико для того, чтобы преодолеть его одновременно спрыжком во времени. Затраты хроногравитационной энергии были бы огромны,поэтому хроноскаф может двигаться и как обыкновенный космический корабль.

— А, понятно, — сказал Стас, — а я-то вседумал: если он вместе с прыжком во времени прыгает и в космическоепространство, как же потом приземляется?

— Как обычная ракета, — кивнул Шидла. — Авообще, я могу сделать и наоборот: сначала отправиться к Земле. Но тут естьсложность. Мы ведь находимся не на открытой площадке, вытаскивать отсюдахроноскаф — слишком много возни…

— Я знаю, как надо, — вмешался Шурла. — Тыделаешь скачок дня на три в будущее и одновременно — на орбиту Венеры. Тогда иМегле не нужно спешить. Тебе три дня хватит? — спросил он историка.

— Вполне, — кивнул тот. — С избытком.

— Что ж, — согласился Шидла, — на одиннезапланированный временной прыжок, да к тому же с таким коротким сроком,запаса энергии у нас хватит. Пусть будет так.

Попрощавшись, Мегла и Шурла впрыгнули в антиграв и умчалисьпрочь. А мы втроем забрались в хроноскаф.

— Пристегните ремни, — сказал сфинкс, повозившисьс настройкой, — сейчас будем в невесомости. — И нажал кнопку.

На этот раз сознания я не потерял, наверное, потому, что былготов. Но в глазах все же потемнело. А первым, что я увидел, придя в себя, былтребовательно пульсировавший на пульте синий огонек.

Шидла ткнул кнопку возле него и, наклонившись к щитку,рявкнул в решетчатое отверстие:

— Слушаю!

— Наконец-то, — раздался пробивающийся черезпомехи обрадованный голос Меглы. — Весь день вас вызываю. Я нашел, Шидла!

— Ты нашел мой труп?

— Да, если только это не подделка.

— Хотел бы я знать, кому понадобилось подделывать мойтруп.

— Видишь ли, брат, в архивах статуя сфинкса из тогомузея значится бронзовой. Но в описании упомянут браслет на лапе.

— Перекрасили, — уверенно заявил Стас.

— Перекрасили? — переспросил Шидла. — Что ж.Чего еще ждать от людей. — Он печально поник головой. — Ониперекрасили мой труп в разные веселенькие цвета, написали на нем всякиесловечки… И выставили напоказ. — Он снова приблизил лицо к переговорнику:— Шурла, есть основания предполагать, что меня перекрасили. Скажи, ты уже виделэту… скульптуру?