Чертовский переполох - Владимир Пучков

Хозяин харчевни «Три дурака» стоял на перевернутой бочке и лохматой малярной кистью замазывал слово «харчевня». Полюбовавшись на дело рук своих, он подул на краску, чтобы быстрее просохла, затем вытащил кисть более тонкую и, макнув ее в сурик, вывел модное слово «кафе».

– Кафе «Три дурака», – с чувством прочел он. – Это звучит! Это вам не какая-нибудь забегаловка, а роскошное заведение. В некотором роде Европа… да глубже, глубже!

Он еще раз задрал голову, чтобы полюбоваться на свою работу, и тут дверь «кафе» распахнулась, напрочь сметая и бочку, и самого хозяина.

Хорошо гулять по свету:

Шаг шагнул, и бочки нету! —

громогласно заявил Яромир, выходя на улицу и вдыхая пахнущий брагой воздух. – Эх, хорошо, что мы не во Франкмасонии, дубиной ее по голове! Там почему-то все квашеной капустой пропахло, зато у нас – укропным отваром!

– Точно! Утробным перегаром! – гаркнул Илья Муромец, выходя вслед за Яромиром и держа Блудослава под мышкой. – У них там в смысле чего выпить и закусить всегда найдется. Правда, закусон хлипкий, совсем в брюхе не держится, а выпивон и того жиже. Верно, Блудя? – Он погладил Блудослава по неровной, кустистой голове.

Командир стрелецкого войска не отреагировал. Он был пьян до полного бесчувствия.

– Эй, братва, хорош пировать! – крикнул Яромир, обернувшись назад в пахучую, сладкую темь.

Тотчас из дремучего нутра забегаловки послышался деревянный стук, загремела разбитая посуда, и, наконец, высунулась голова дракончика Гриши.

– А мозет, иссё рано? – осведомился юный дракон. – Мозет, иссё посидим?

– Нам Кощей посидит! – сурово сказал Илья. – Так посидит, что потом лежать не сможешь! Это тебе не толоконный лоб, а великий канцлер. Сказано идти – значит надоть. Служба, колом ее по голове!

Дракончик вздохнул и с трудом протиснулся в дверь.

Вслед за Гришей из харчевни вышли Добрыня и Попович. У обоих богатырей глаза стали раскосыми, как у полонежцев, зато губы распухли и сделались красными от паленого «царского портвея». Яромир глянул на них и едва не присел от испуга.

– Братцы, что это с вами?

– А что, все в порядке! – легкомысленно откликнулся Добрыня Никитич. – Настроение бодрое, идем… ик! К канцлеру.

– Что у вас с глазами… тьфу! С губами?

Илья положил ему на плечо тяжеленную ладонь:

– Ты, Яромирка, просто не в курсе. Царский портвей – вино благородное. От зеленого вина зеленеют, а от этого, вишь, краснеют. Так что оно на пользу. Вот только глаза от него и в самом деле чей-то слипаются. И не только глаза…

Алеша потрепал дракончика по чешуйчатому затылку.

– Вперед, без страха и сомненья! Яромир, как там у тебя? «М-мы кой-кому забрала задерем и плеткой по хребтине продерем». Вот это стихи! До нутра пробирают. Ты, Яромирка, гений! Тебе учиться надо, а ты с нами… Эх!

В это время соседняя береза сердито зашумела как вскипающий самовар. Верхние ветки взметнулись, словно от порыва ветра, зато нижние с треском обломились, и кто-то с воплем сорвался на землю.

– Это что такое? – удивился Яромир.

– Не что такое, а кто такой, – сказал Илья, подходя ближе и шевеля упавшего носком сапога.

– Вот так, братцы, чудо. Это же Кузя! Хозяин забегаловки. Кузя, я и не знал, что ты на дереве растешь! – Илья тут же уставился на березу, словно ожидал увидеть на ветках маленьких, еще не созревших Кузят.

Хозяин харчевни посмотрел на богатырей подбитыми мудрыми глазами, кряхтя и потирая бока, поднялся на ноги, но распрямиться так и не сумел.

– Ой, чтой-то в спину вступило!

– Неча по березам шастать, – сурово сказал Яромир и, уставившись на Кузю, неожиданно насторожился. Испуганная физиономия корчмаря показалась ему похожей на козлиную морду графа Рокфора.

– Ты есть кто? – подступил он к нему, требовательно глядя в глаза. – Может, ты шпион? Может, тебя убить на всякий случай?

Кузя распрямился как сжатая пружина. Боль в спине и в ноге – все разом прошло.

– Не надо меня убивать, я по деревьям не лазаю, это меня дверью унесло! У двери стояла бочка, я стоял на бочке, а какой-то ду…

– Точно! – воскликнул Яромир. – А я-то думал, обо что дверь стукнулась? А она об тебя! Ну ты, Кузя, приколист! Здорово придумал. А то, что треснулся, не расстраивайся, я тебя вылечу. – Тут он туманным взглядом окинул коренастую фигуру хозяина. – Грудь выправим, горб вобьем… что еще? А, вот! Ноги немного вытянуть.

– Не надо, у меня уже все прошло! – решительно заявил хозяин и моментально скрылся за дверью.

– Нет, все-таки у нас не Европа! – донесся до друзей приглушенный голос Кузи. – Пришибут и фамилии не спросят.

– А чего ее спрашивать? – пробормотал Яромир. – Я ж не по фамилии бью, а по морде.

– Ну, положим, морды у нас у всех хороши, – заметил Илья. – А вот фамилии разные. Если, к примеру, ты боярина Матвеева ущучишь, то сядешь в поруб лет на триста по совокупности…

– Столько не живут! – возмутился Яромир.

– Это тебе так кажется, потому что ты молодой. Вон, Кощей вообще бессмертный, а до сих пор за каждой юбкой бегает!

При упоминании о канцлере Блудослав ожил и закопошился у Ильи под мышкой.

– Не сме-еть! Не позволю имя Кощеево позорить! Тень на плетень… вольнословие прекра… тить-ка!– пропищал он и снова отключился.

– Лежи уж, чума болотная. – Илья снова погладил его по бугристому черепу. – Несут тебя домой, и не рыпайся. А то шваркну об угол или это, в футбол…

– В футбол не надо! – не приходя в сознание, попросил Блудослав. – Лучше об угол…

– Вот тогда и лежи.

Вечерело. Прохладный воздух невесомой рекой тек по улице, сворачивал в переулки и закутки, образуя рукава и водовороты. В этих прозрачных омутах кружились первые звезды, словно пузырьки воздуха в колодезной воде.

Улица была пуста. Только где-то далеко слышался веселый гомон и девичий смех.

– Девки на визготеку пошли! – позавидовал Попович.

– А что это такое? – немедленно заинтересовался Яромир, прислушиваясь к соблазнительным голосам. То, что девки были не одни, а с ухажерами, его ревнивое ухо уловило сразу.

– Визготека, – тоном знатока ответил Алеша, – это место, где можно повизжать, потанцевать, порезвиться, короче, оттянуться на полную катушку! Там еще музыканты играют на разных дудках и балалайках.

– И мы там ни разу не были?! – с невыразимым упреком спросил Муромец. Он даже остановился, чтобы поправить новые кудри. Купленный недавно парик был ему маловат и все время норовил съехать на макушку. Из-за этого форма головы у Ильи стала несколько странной и сильно радовала наивных горожан, любящих чудеса природы и всякие другие шутки.