Затаившийся страх - Говард Филлипс Лавкрафт Страница 85

Все взвесив, я выбрал второе, более удобное окно, решив прыгать на скат, спускающийся во внутренний дворик, и с крыши проникнуть внутрь дома через слуховое окно. Если не подоспеет погоня, то разыщу в этом ветхом строении путь вниз и выскользну на улицу. Потом буду выбираться отсюда, петляя и прячась в подворотнях и темных дворах, пока не выйду на Вашингтон-стрит. А там уж прямо на юг – прочь из города…

Удары сотрясали смежную дверь, я видел уже, как гнутся тонкие доски. Взломщики, очевидно, использовали для тарана что-то массивное. И все-таки приставленная кровать держала дверь довольно прочно, и это давало мне некоторый шанс на спасение. Открывая окно, я заметил, что по обеим его сторонам свисают тяжелые велюровые занавеси, прикрепленные медными кольцами к карнизу. И еще увидел снаружи железку для закрепления ставен, которая вполне могла сойти за крюк. Появилась возможность избежать опасного прыжка, и я, недолго думая, сорвал шторы вместе с карнизом и всем прочим. Надев два кольца на крюк, я выбросил шторы наружу. Их тяжелые складки коснулись крыши. У меня не было сомнений, что занавеси и крюк выдержат меня. Выбираясь из окна и спускаясь по импровизированной веревочной лестнице, я надеялся, что навсегда покидаю зловещее место.

Благополучно съехав на крутую, крытую шифером крышу, я без помех добрался до слухового окошка и неслышно скользнул в него. Окно только что покинутой мною комнаты оставалось пока темным, зато вся северная часть города светилась зловещими огнями. Они горели в «Союзе Дагона», в бывшей баптистской и, наконец, в бывшей конгрегационистской церкви – той, о которой я не мог вспомнить без содрогания. Двор тоже пока оставался пуст, и я надеялся миновать его, прежде чем обнаружится, что мне удалось улизнуть. Направив луч фонарика вниз, я убедился, что никакого спуска от слухового окна нет – остается прыгать вниз. Высота, к счастью, была небольшая. Я приземлился на заставленный трухлявыми ящиками и бочками пол, взбив облако пыли.

Помещение выглядело премерзко, но у меня не было времени осматриваться. Фонарик выхватил из тьмы лестницу, и я тут же бросился к ней. Перед этим успел, правда, взглянуть на часы: было ровно два часа ночи. Ступени под ногами заскрипели, правда не так уж громко, и, миновав пролет похожего на казарму второго этажа, я оказался внизу. Там царило полное запустение – шаги мои гулко отзывались в тишине. Наконец я увидел в отдалении слабо освещенный прямоугольник – выход на Пейн-стрит. На противоположной стороне я нашел открытой дверь черного хода и, перелетев одним прыжком пять каменных ступеней, оказался на поросших травой камнях внутреннего двора.

Лунный свет не проникал сюда, но мне все же удавалось различать путь, не прибегая к фонарику. Некоторые окна гостиницы тускло светились, оттуда доносился неясный шум. Пробираясь к пустым строениям, граничащим с Вашингтон-стрит, я заметил в них несколько распахнутых дверей и вошел в тот дом, который, на мой взгляд, лучше других подходил для моих целей. Внутри было темно и пусто. Я быстро пересек помещение, но тут же убедился, что дверь на Вашингтон-стрит плотно заколочена. Решив попытать счастья в другом доме, стал ощупью пробираться назад, к черному ходу, но на пороге застыл, объятый страхом.

Из дверей гостиницы на улицу выходили одна за другой темные диковинные фигуры. Мерцали огни фонарей. Между собой эти тени обменивались какими-то жуткими квакающими звуками, каких и в помине нет в английском языке. Они беспорядочно метались то туда, то сюда. Значит, не представляли, куда я мог деться, и это открытие несколько обнадеживало. Однако страх не отпускал меня, и вот почему. Хотя я не мог разглядеть лиц, на меня производила чрезвычайно отталкивающее впечатление их шаркающая походка на полусогнутых ногах. Но особенно неприятно поразило необычное облачение одного из моих врагов, а также уже знакомая тиара, украшавшая его голову. Существа рассеялись по всему двору – мне стало совсем жутко. А что, если из этого дома нет другого выхода? Рыбное зловоние усиливалось, и у меня уже не хватало сил выносить его. На ощупь ориентируясь в потемках, я снова побрел через холл, наткнулся на какую-то дверь, открыл ее и попал в пустую комнату. Стекла в окнах здесь отсутствовали, а сами окна были полуприкрыты ставнями. Не задумываясь, я перемахнул через подоконник и, спрыгнув на тротуар, захлопнул побыстрее ставни.

Итак, я находился на Вашингтон-стрит, вокруг ни души. Ни огонька, только слабый свет луны. За спиной слышались хриплые голоса и топот, мало чем напоминающий привычное эхо человеческих шагов. Нельзя было терять ни минуты. Я представлял себе, в каком направлении следует двигаться, хорошо еще, что на улицах не горят фонари. Прекрасная все-таки привычка в этих бедных провинциях – экономить электричество! Ночью вполне можно обойтись и светом луны. С южной стороны раздались голоса, но я все же решил не уклоняться от маршрута, а в случае чего переждать опасность в подворотне одного из заброшенных домов.

Я шел быстро и бесшумно, стараясь держаться поближе к ветхим домам. Потеряв во время стремительного спуска шляпу, изрядно помятый, я не отличался теперь особой элегантностью и мог при встрече с ночным гулякой сойти в темноте за своего. Увидев на углу Бейт-стрит две шаркающие фигуры, я тут же нырнул в подворотню, переждал, а затем снова пустился в путь и вскоре вышел на открытое место, где пересекались Элиот-стрит и Вашингтон-стрит. Хотя во время прогулки по городу я сюда не заходил, но этот перекресток и раньше, когда я изучал его на плане, вызывал у меня сомнения. И не зря – здесь все оказалось залито лунным светом. Миновать его было невозможно: другие пути либо изобиловали опасностями, либо уводили далеко в сторону. Оставалось только одно: смело, не таясь, пересечь злополучное место, имитируя походку иннсмутца. И при этом надеяться, что никто из преследователей не окажется рядом.

Я не имел ни малейшего представления ни о масштабах погони, ни о ее причинах. В городе было еще довольно тихо. Возможно, известие о моем побеге пока не распространилось. Мне же следовало поскорее перейти на другую улицу, идущую в том же направлении: компания из гостиницы в конце концов должна была догадаться, куда лег мой путь.

В центре открытого пространства, залитого серебристым светом, темнел запущенный, огражденный железной изгородью скверик. К счастью, поблизости никого не было, хотя со стороны городской площади нарастал чудной гул или, точнее, рокот. Выходящая на этот же перекресток и отличавшаяся большой шириной Саут-стрит спускалась к морю, открывая взору бесконечные водные просторы. Оставалось только надеяться, что, пока я буду пересекать полосу света, меня не увидят.

Одолеть перекресток удалось благополучно. Ничто не говорило о том, что мой след обнаружен. Оглядевшись, я невольно замедлил шаг, не в силах оторвать глаз от величественно блиставшего в лунном сиянии океана. У самого горизонта смутным темным пятном вырисовывался Риф Дьявола, и при виде его я тут же вспомнил жуткие легенды, услышанные мною за последние сутки. В них эта выщербленная, неровная скала представала чуть ли не вратами самого ада – ужасным, богохульственным местом.

Неожиданно на рифе вспыхнули и замелькали огоньки. Нет, это не обман зрения, слишком ярко они горят; я вгляделся и почувствовал, как мною овладевает мистический ужас. Все тело напряглось, готовясь к паническому бегству, однако какое-то гипнотическое наваждение сковало мои члены. А тут еще на куполообразной крыше гостиницы, которая находилась теперь к северо-востоку от меня, засветились похожие огоньки, только интервалы между вспышками были иными. Ясно – это ответный сигнал.