Во власти черных птиц - Кэт Уинтерс Страница 76

Доктор подписал мои документы на выписку в тот же день, когда окончилась война: 11 ноября 1918 года.

Где-то в городе свистели и взрывались фейерверки, и, увидев, что я вздрагиваю от этих резких звуков, медсестры рассказали мне, что немецкая делегация подписала договор о перемирии, чтобы положить конец войне. Далекие битвы больше не будут похищать разум и жизни наших мальчиков и мужчин, хороня их в темном чреве окопов. Черным воронам придется искать себе поживу в другом месте.

На протяжении последних суток перед выпиской меня терзали пересоленным супом, а также прикосновением холодных пальцев и стетоскопа, которыми тыкали мне в голову и грудь, а также обследованием глаз и ментального здоровья. А затем чопорные следователи в темных костюмах выспрашивали у меня все о Джулиусе и мистере Дарнинге. Они сообщили, что Грант и Грейси поделились с ними информацией о местонахождении Джулиуса в ночь смерти Стивена. Однако офицеры также предупредили меня, что состоится суд, который способен вскрыть настоящий кошмар.

– В процессе обысков в фотостудиях обоих парней мы обнаружили ужасные фотографии, – произнес детектив постарше, в голосе которого не слышалось даже намека на сочувствие. – То, что вам предстоит увидеть и услышать, способно повергнуть шестнадцатилетнюю девочку в шок. Боюсь, эти поистине жуткие вещи не для нежных девичьих глаз и ушей.

– О, какие же вы глупенькие и наивные мужчины! – Я устало покачала головой, искренне сочувствуя их неосведомленности. – Совершенно очевидно, что вы не были шестнадцатилетней девочкой осенью 1918 года.

С головой, обернутой бинтами, на ногах, подкашивающихся от долгого бездействия, я брела со своей черной сумкой между дрожащими и сипящими телами к выходу из больницы. Резкий сладкий запах шампанского, на радостях откупоренного врачами, смешивался со зловонием лихорадки, колышущимся над койками вокруг меня. У меня сжималось сердце при виде того, как страдают эти люди, несмотря на то что кошмар заканчивался.

– Выздоравливайте, – говорила я им, идя по белым коридорам. – Пожалуйста, выздоравливайте. Война закончилась. Ее больше нет. Не упустите возможности порадоваться. Боритесь.

Подойдя к последнему коридору, я замерла: узнала лицо пациентки, сидевшей на одной из коек у правой стены коридора.

Она ела суп, скрестив ноги под латаным зеленым одеялом и поставив миску на колени. Если бы она сидела лицом в другую сторону, я бы прошла мимо, не заметив ее. Ее белокурые волосы стали белоснежными.

– Тетя Эва? – Я подошла ближе, чтобы убедиться в том, что карие глаза за круглыми очками и в самом деле принадлежат ей. – Боже мой, тетя Эва! Это ты!

Я обвила руками ее худенькие плечики и сжала так крепко, как только могла, не причинив ей боли.

– Ты не умерла. Значит, твои ноги не были черными. Я была готова поклясться, что они черные.

– Мэри Шелли… – Она с облегчением прижалась к моим волосам. – Мне говорили, что ты здесь. Что ты борешься с гриппом и восстанавливаешься после сотрясения мозга. Я так о тебе переживала.

– Меня только что выписали. О, я так рада, что ты не умерла.

Мы целую минуту, если не больше, сидели, обнявшись, глотая слезы, пытаясь поверить в то, что мы обе реальны и не собираемся исчезать.

– Я обкладывала тебя луком и сходила с ума от беспокойства. – Я опустилась на колени перед ее кроватью. – И была так уверена, что все мои усилия тщетны. Твое лицо было коричневым, и какой-то мужчина, живущий неподалеку, помог мне отправить тебя на скорой. Он нес тебя, как герой.

– Какой мужчина?

– Ну… он уже женат.

– Мэри Шелли! – Ее щеки покрылись легким румянцем. – Я спросила не потому, что меня это интересует. Я хочу знать, кого мне благодарить.

– О, я покажу тебе, где он живет, когда мы обе будем дома. – Я схватила ее холодную ладонь. – Ты ведь сможешь вернуться домой, правда?

– Да. – Она поправила миску на коленях. – Температура спала. Я просто должна набраться сил. Чувствую себя так, будто меня переехал поезд, оставив умирать на путях.

– Я тебя отлично понимаю. Мне кажется, я похудела как минимум на пять килограммов. Ты только посмотри на мою блузку. – Я потянула за свободную ткань, болтающуюся над поясом. – Я похожа на огородное пугало.

– Но твои чудесные волосы по-прежнему каштановые. – Она провела пальцами по моей шевелюре. – Я поседела… Верно?

Я прикусила нижнюю губу.

– Возможно, это временно. И вообще, на самом деле цвет потрясающий.

– Они могут выпасть, как у Грейси. Я уже видела выпавшие пучки.

– Не обязательно.

– Подумать только, недавно я переживала из-за того, что они слишком короткие. – Она зажала рот ладонью, и ее плечи затряслись, как будто она смеялась или плакала либо то и другое одновременно.

– Шшш. – Я помогла ей выровнять закачавшуюся миску с расплескивающимся супом. – Это не важно. Ты красивая, потому что дышишь. И не фиолетовая. Мне до сих пор в это не верится.

Тетя Эва вытерла глаза за стеклами очков.

– Услышав о том, что у тебя травма головы, я испугалась, подумав, что ты ходила спасать своего призрака. Мне все время снился Джулиус, который тряс тебя в моей гостиной.

– Я действительно спасла Стивена. А он спас меня. Теперь он спокоен. – Я сглотнула. – Мы отпустили друг друга.

– А-а. – Она кивнула. – Я рада. – С тяжелым вздохом она опустила взгляд на суп. – О, Мэри Шелли. Я надеюсь, у меня будет достаточно сил, чтобы заботиться о тебе.

– Будет. – Я похлопала по когда-то мощным бицепсам, закаленным во время работы на верфи. – Очень скоро ты вернешься домой, и тебе придется мириться с тем, что я разбираю твой телефон и снова из-за всего спорю. Тетя Эва, ты сильнее, чем думаешь. В конце концов, ты строишь военные корабли.