Стеклянное лицо - Фрэнсис Хардинг Страница 74

Неверфелл чувствовала, что голова вот-вот лопнет, если она не поделится с кем-нибудь своими мыслями. Нужно было срочно найти Зуэль. Едва Неверфелл об этом подумала, как впереди мелькнули светлые волосы: Зуэль собиралась скрыться за обитой бархатом дверью.

– Зуэль… – робко окликнула ее Неверфелл.

– Прости. – Зуэль замерла на пороге, глаза опущены, на лице – любезная улыбка. – У нашей семьи прибавилось забот, так что даже у меня почти нет времени. Уверена, мисс Хоулик с удовольствием тебе поможет.

– Зуэль! – Хотя Зуэль еще никуда не ушла, Неверфелл показалось, что дверь захлопнули у нее перед носом. – Но я хотела поговорить с тобой.

– Ты не слышала, что я сказала? – Зуэль повернулась к ней. Улыбка никуда не делась, голос был ровным и спокойным. А слова кусали больнее, чем пещерные пауки. – Ты до сих пор не поняла? Мир не вертится вокруг тебя. В Каверне происходят судьбоносные сдвиги. Мир меняется. И те из нас, кто хочет остаться в живых, а не просто мелькать Лицом перед людьми, очень заняты.

– Я что-то сделала не так? – Неверфелл поймала себя на том, что снова и снова задает этот вопрос с самой их первой встречи. Но Зуэль пока ни разу не ответила. – Что случилось?

– Ну разумеется, что-то обязательно должно было случиться. – Спокойствие Зуэль пошло трещинами, в голосе проскочили горькие нотки. – Ведь причиной не может быть то, что ты ужасно надоедливая и у меня больше нет сил с тобой возиться. Я достаточно долго терпела твою глупость, нелепое поведение и бестолковую болтовню. К счастью, теперь ты – не моя забота.

Первым порывом Неверфелл было развернуться и убежать от жалящих слов Зуэль. Но она сдержалась, несколько раз глубоко вздохнула и сказала дрожащим голосом:

– Я тебе не верю. Ты говоришь неправду. Во всяком случае, не всю правду. Ты моя подруга, Зуэль. И кажется, я потихоньку начинаю тебя понимать. Когда ты расстроена, то мечешься между разными Лицами, и сейчас ты изо всех сил стараешься этого не делать. Поэтому Лицо сидит на тебе как приклеенное. Я знаю, что раздражаю тебя, но не думаю, что я тебе надоела. Мне кажется, ты чего-то боишься.

– А может, я боюсь тебя! – резко ответила Зуэль. Голос подвел ее и сорвался. – Где бы ты ни появилась, следом за тобой приходит беда. А теперь ты возвратилась к нам. Ты правда думаешь, что здесь тебе рады? Почему ты просто не оставишь нас в покое?

– Ну почему ты не скажешь прямо, что случилось? – в отчаянии спросила Неверфелл. – Потому что я не умею хранить секреты? Тогда не говори мне, в чем дело, только объясни, чем я могу помочь!

– Хватит, Неверфелл! – оборвала ее Зуэль. – Проснись наконец. Вечно ты открываешь сундуки, от которых стоит держаться подальше. Не надейся, все они будут полны яда. Все до единого!

С этими словами Зуэль переступила порог и захлопнула дверь.

Неверфелл уставилась в пол. Глаза болели от слез, которые топтались в нерешительности, не зная, литься им или нет. Зуэль как будто взяла и разломала их дружбу пополам, бросив обломки ей в лицо. И от этого дышать становилось еще тяжелее.

«Но ведь вчера мы были друзьями, – вертелось у нее в голове. – Вчера она помогала мне, выглядывала в толпе. Что изменилось? Что я сделала не так?»

Едва Неверфелл подумала об этом, как злые слова Зуэль снова ужалили ее: «Теперь ты – не моя забота».

Может, Зуэль все-таки не кривила душой. Может, семья поручила ей присматривать за Неверфелл и общение с ней всегда было для Зуэль докучливой обязанностью, тяжелой, утомительной работой. И теперь, когда с этой работой было покончено, Зуэль с отвращением избавилась от нее, как избавилась бы от грязной перчатки или испачканного ботинка.

Стены словно подступили к Неверфелл вплотную. Чистота комнат резала глаз, а радостные крики младших Чилдерсинов, бегавших по залам с новыми игрушками, терзали уши. Это место не было ее домом.

Максим Чилдерсин сказал, что она может взять карету и ехать, куда ей вздумается. Никто не остановил Неверфелл, когда она вышла из городского дома, хотя четверо стражников тут же молча последовали за ней. Стоило ей обратиться к кучеру, он принялся готовить лошадей.

– Куда поедем, мисс?

Неверфелл вдруг почувствовала себя страшно усталой. Наверное, то же испытывал мастер Грандибль, когда оборвал все связи со двором. Она думала, что никогда не захочет вернуться в сырные туннели, но теперь сердце ее ныло от тоски по дому. Неверфелл зажмурилась и вдруг живо представила себя в темных, пропахших сыром переходах.

Она вспомнила бесконечные сырные корки, которые ей приходилось смазывать уксусом. Полы, которые она без конца натирала. Закоулки, где гасила пламя и окуривала бабочек. Перед мысленным взором Неверфелл пронеслась бесконечная вереница дней, проведенных в пещерах, пустых, как яичная скорлупа, содержимое которой давно выпили змеи. Старые страхи мягкой поступью диких кошек подкрались к ней и задышали в затылок.

«Там тоже больше не мой дом. Но где он тогда?»

Внезапно Неверфелл осенило. Она открыла глаза.

– Пожалуйста, отвезите меня к мадам Аппелин.

Мадам Аппелин. Возможно, ее дом станет для нее тихой гаванью? Ведь создательница Лиц в прошлый раз была так добра к Неверфелл и так тепло с ней попрощалась. Девочка воспрянула духом и даже начала притопывать ногами, когда заветный дом показался вдали.

Неверфелл вышла из кареты, в сопровождении стражников приблизилась к главной двери и сообщила свое имя. Как и в первый раз, глаза нарисованной совы открылись и сквозь них кто-то внимательно посмотрел на Неверфелл.

– Мне очень жаль, – после продолжительного молчания сообщила сова вежливым голосом Глиняной девочки, – но сегодня у мадам Аппелин очень много дел. Может, вы назовете свое имя, и тогда она свяжется с вами позже, чтобы договориться о встрече.

Неверфелл не сразу нашлась что ответить. Она по-чему-то была уверена, что мадам Аппелин непременно почувствует, как сильно Неверфелл нужно с ней увидеться.

– А могу я… зайти и подождать? Вы просто передайте ей, что я здесь.

Сова снова замолчала, но вскоре дверь открылась. Две Глиняные девочки с улыбками по последней моде стояли у порога, приветствуя гостью. Стражники совсем не обрадовались тому, что им придется оставить Неверфелл без охраны, но Глиняные девочки заверили их, что в доме мадам Аппелин о ней позаботятся.

– Пожалуйста, подождите здесь.

Неверфелл отвели в маленькую гостиную, стены которой были украшены искусной резьбой.

– Боюсь, госпожа в ближайшее время не освободится, – предупредила ее ученица мадам Аппелин. – Принести вам какие-нибудь закуски?

Неверфелл собиралась уже сказать нет, когда вспомнила, что теперь ей можно пить и есть что угодно. Она кивнула, и вскоре ей подали чай на серебряном подносе. Следующие полчаса Неверфелл беспокойно ерзала в обитом узорчатой тканью кресле. Наконец дверь отворилась, и Неверфелл радостно подскочила, но в комнату вошла не мадам Аппелин. Это была Боркас, подруга Зуэль. Неверфелл покраснела, представив, какое разочарование, наверное, было в этот миг написано у нее на лице.