Боги Бал-Сагота - Роберт Говард Страница 52

Но его сгубила случайность. Как раз когда он нырнул вниз, раздался треск ответного выстрела Брилла.

Кэл Рейнольдс этого не услышал, потому что одновременно со звуком что-то взорвалось внутри его черепа, погрузив его во тьму, на краткое мгновение пронизанную красными искрами.

Чернота длилась лишь мгновение. Кэл Рейнольдс свирепо огляделся вокруг, с лихорадочным изумлением понимая, что лежит на открытом пространстве. Выстрел заставил его выкатиться из-за булыжников, и в тот миг он понял, что попадание не было прямым. По случайности пуля отрикошетила от камня и, по-видимому, мимоходом оцарапала ему скальп. Это было не так важно. Важным было то, что он лежал на виду, где Исав Брилл мог нашпиговать его свинцом. Дикий взгляд Рейнольдса отыскал лежавшую рядом винтовку. Она упала на камень, упершись прикладом в землю и направив дуло вверх. Другой взгляд – и он увидел врага, стоявшего среди скрывавших его прежде камней.

Этим единственным взором Кэл Рейнольдс успел окинуть высокую мускулистую фигуру, разглядев ее во всех деталях: запятнанные брюки, провисшие от тяжести убранного в кобуру шестизарядника, ноги в поношенных кожаных сапогах; красная полоса на плече синей рубашки, по́том прилепленной к телу владельца; взъерошенные черные волосы, с которых на небритое лицо стекала испарина. Он уловил отблеск желтых, запятнанных табаком зубов, ощеренных в дикой усмешке. От винтовки в руках Брилла все еще поднимался дым.

Эти знакомые и ненавистные ему подробности выступили с потрясающей ясностью в то краткое мгновение, что Рейнольдс яростно боролся с невидимыми цепями, как будто приковавшими его к земле. Но стоило возникнуть мысли о параличе, который мог быть вызван скользящим ударом по голове, как стрелок, освободившись от неподвижности, откатился в сторону. Впрочем, «откатился» – неподходящее слово: Кэл будто моментально переместился к лежавшей на камне винтовке, не чувствуя даже собственных конечностей.

Упав за камень, он схватил оружие. Ему даже не пришлось его поднимать: винтовка легла таким образом, что была направлена прямо на приближавшегося человека.

Но странное поведение Исава Брилла заставило Рейнольдса остановиться. Вместо того чтобы выстрелить или прыгнуть обратно в укрытие, тот шел прямо на него, положив винтовку на сгиб локтя, со все той же мерзкой ухмылкой на небритой физиономии. Он что, спятил? Разве он не видит, что его противник снова поднялся, полный жизни, и целится из винтовки ему прямо в сердце? Брилл, казалось, смотрел не на Рейнольдса, но в сторону, на то место, где тот только что лежал.

Не пытаясь больше найти объяснения действиям своего врага, Кэл Рейнольдс нажал на спусковой крючок. Следом за сердитым рявканьем винтовки синий лоскут был вырван из широкой груди Брилла. Тот отшатнулся, разинув рот, и при взгляде на его лицо Рейнольдс вновь замер. Исав Брилл был из той породы, что сражается до последнего вздоха. Не приходилось сомневаться, что он погибнет, продолжая слепо жать на спусковой крючок, пока его не покинет последняя красная капля жизни. И все же свирепое торжество пропало с его лица вместе с треском выстрела, сменившись диким выражением ошеломленного удивления. Он не попытался поднять выскользнувшую из его рук винтовку или схватиться за рану. Необычным, ошеломленным и беспомощным движением вскинув руки, Брилл качнулся назад на медленно подгибавшихся ногах. На его лице застыло выражение глупого изумления, от всеобъемлющего ужаса которого Кэл содрогнулся.

Окрашивая влажную рубашку, меж открытыми губами хлынула кровь. И как дерево, качнувшись, рушится на землю, Исав Брилл грохнулся среди мескитовой травы и замер неподвижно.

Рейнольдс поднялся, оставив винтовку. Округлые, поросшие травами холмы поплыли в тумане у него перед глазами. Даже небо и сияющее солнце стали смутны и нереальны. Но его душа исполнилась дикого удовлетворения. Долгая вражда наконец закончилась, и неважно, был ли он сам смертельно ранен. Он отправил Исава Брилла в ад прежде себя.

И тут, когда его взгляд достиг места, куда он откатился после того, как в него попала пуля, Рейнольдс вздрогнул и выпучил глаза. Не чудится ли ему? Вон там в траве лежит мертвый Исав Брилл, но в нескольких футах от него распростерлось другое тело.

Окаменев от изумления, Рейнольдс впился глазами в мускулистую фигуру, нелепо раскинувшуюся возле камней. Тело лежало почти на боку, словно отброшенное судорогой, вытянув руки с согнутыми пальцами, будто слепо за что-то цепляясь. Коротко остриженные песчаного цвета волосы были заляпаны кровью, и из ужасной дыры в виске сочились мозги. Из угла рта тянулась тонкая струйка табачной слюны, пятнавшей пыльный шейный платок.

И пока он смотрел, кошмарное сходство стало очевидным. Он помнил ощущение от этих блестящих кожаных браслетов. С ужасающей уверенностью знал, чьи руки застегивали этот оружейный ремень. У него во рту все еще оставался резкий привкус табака.

В одно краткое мгновение он понял, что смотрит на собственное тело. И с осознанием пришло забвение.