Старое пианино - Ирина Лазарева Страница 46

При виде мужчин она испуганно протянула руки к отцу. Он поспешил к дочери, обнял и прижал ее к себе. Лиза спрятала лицо у него на груди, виднелся лишь один большой глаз с настороженным зрачком.

— Она узнала меня, — радостно сообщил Леонид Ефимыч. — Видите, чуть что — ищет у меня защиты. Она сейчас как малое дитя, всего боится, но я верю, что моя дочурка оправится.

Присаживайтесь, так ей будет спокойнее.

Мужчины взяли стулья и сели.

— Давай, поговори с ней, — шепнул Ярик на ухо Максиму. — Глядишь, и тебя узнает. Надо искать к ней подход.

Максим смотрел на женщину, по которой еще вчера сходил с ума, и… ничего к ней не чувствовал. Он видел по-прежнему красивую, юную, с женственными формами девушку, но не находил в ней той чарующей, губительной прелести, таинственного притяжения, ради чего готов был бежать в непроглядную, разбойную ночь, пренебрегая опасностью. Она больше не была для него обольстительна, взгляд его с холодной растерянностью скользил по очертаниям столь желанного прежде тела, и ни один нерв в нем не дрогнул. Более того, в нем зашевелилась скрытая неприязнь, ссадины на ее лице и шее напомнили ему отвратительные сцены. То, что приводило недавно в ужас, заставляло обливаться сердце кровью от ревности, бессилия, жалости к ней и разнообразной гаммы сильнейших переживаний, сейчас лишь отталкивало. Ум его был совершенно трезв, и этим трезвым умом он отлично сознавал, что видит перед собой другую девушку, и вины ее, как участницы разнузданных оргий, скорее всего, нет, но даже собственное стремление ее оправдать наталкивалось на унылое безразличие.

Лиза никак на него не действовала. Страсть испарилась напрочь.

Он посмотрел на Ярика и прочел на его лице недоумение. Видимо, и для него колдовское очарование Лизы пропало без следа; открытие его больше удивило, нежели огорчило. Единственным, кто продолжал искренне любить Лизу, оставался Василий.

Девушка затравленно озиралась и жалась к отцу, ей, безусловно, необходима была помощь если не психиатра, то хотя бы психолога.

— Пожалуй, мы здесь бесполезны, — сказал Максим. — Попробуем найти Михалыча, он наверняка сможет помочь.

Оставив Лизу на попечение отца и заботливого Василия, друзья, не сговариваясь, направились в сторону лестницы, чтобы спуститься в кухню, так как оба не завтракали.

— Не хочу лезть к тебе в душу, но догадываюсь, что вопрос с Елизаветой Веренской отпал сам собой, — с хитрецой подвел итоги Ярик. — А я уже тактику разрабатывал, прикинул смету…

— Что ж радуйся, хлопот будет меньше. Знаешь, чего мне хочется? Очень! Поднимемся завтра с утра к Варе в звонницу, послушаем колокольный звон. Так душа просит, что и выразить не могу.

— Пойдем. — Ярик ограничился простым согласием, но при этом имел вид человека, который о многом догадывается, но деликатно молчит. — Только потом сразу в Москву. Все текущие вопросы отложим до лучших времен. Договорились?

— Согласен. Меня сейчас другое беспокоит: куда Михалыч запропастился? Не мог же он бросить нас, не попрощавшись?

— Ба! Совсем забыл! — Ярослав хлопнул себя по лбу. — Я же ему мобилу подарил. Сейчас мы ему позвоним.

Он достал телефон и нажал на кнопку. Пошли гудки, но никто не отвечал.

— Погоди! — Максим отнял у Ярика трубку. — Где-то играет. Слышишь?

— Точно! Я мобильник ему именно с этой мелодией отдал.

Звук шел из бокового коридора, где находились хозяйственные помещения.

Друзья, вслушиваясь в мелодию, пошли на звук, как ищейки по следу. «Сюда, сюда», — показывал Максим, обладающий верным слухом. Наконец остановились перед дверью, ведущей в чулан, где хранились щетки, швабры, ведра.

— Ты уверен, что это здесь? — засомневался Ярик.

Он снова нажал на кнопку вызова. За дверью заиграла знакомая мелодия.

— Неужели он выбросил мой подарок? — расстроился Ярик и распахнул дверь.

Из темноты на них глядели два светящихся глаза.

Ярик попятился, наткнулся на Максима, оба чуть не упали. Храбрые бойцы, сражавшиеся с демоном — вот что может сотворить элемент неожиданности!

Восстановив равновесие, Ярик потянулся к выключателю, в чулане вспыхнул свет.

— Что это было, Макс? Никого не вижу. Тут одни ведра и тряпки.

— Может, кошку случайно заперли?

— Скорее всего… Кис-кис-кис, а ну иди сюда, упрямый котяра, а то снова запрем. Вот он, красавец, мягонький, пушистенький… — Ярик нашарил рукой что-то меховое за составленными в углу швабрами и щетками… и вытащил Зета.

Надо было видеть эту сцену: Ярик, стоящий с вытянутой рукой и отвисшей челюстью, в руке болтается хвостатое существо неизвестной породы — в лаптях, в косоворотке, вдобавок ко всему с сотовым телефоном в цепкой ручонке.

— Так, спокойно. — Ярослав свободной рукой вынул из кармана платок и вытер себе лицо. Засунул платок обратно. Несколько секунд разглядывал безвольно висящего Зета. — Сейчас будем разбираться. Пошли на кухню, я есть хочу.

Бесцеремонно обхватил чертенка поперек туловища и понес, прижимая к боку, как большую куклу. Максим шел позади, держался за горло — ему было больно смеяться.

— Ты случайно не знаешь, чем кормят чертей? — спросил Ярик, заглядывая в холодильник. Зет тихо, как мышь, сидел на стуле, куда его посадили, только глазами зыркал. — Хотя подозреваю, что животина эта всеядная, лопает все подряд и тащит, что плохо лежит.

— Ярик стал выкладывать на стол продукты, вылил несколько яиц на горячую сковородку. Подогрел в кастрюльке молоко и поставил дымящуюся кружку перед Зетом. — Что приуныл? Накрылась лавочка? Раньше лафа была, украл — и свалил, а теперь некуда. Вот ведь незадача. Крышка над Чертляндией захлопнулась, а черт остался. Ну и что прикажешь с тобой делать? Сдать тебя в зоопарк? Или в цирке за деньги показывать? А? Давай, подбрось светлую идею.

— Я сам остался, — обиженно пробурчал Зет. — Не хочу обратно. Пойду в лес жить, как-нибудь перебьюсь. Вам лишь бы насмехаться. Мне здесь нравится — речка, цветы, птицы. Ни за что обратно не вернусь!

— Сдурел! Сейчас лето, а зимой что будешь делать? Околеешь на морозе.

— Нору вырою. Как звери живут? Охотиться научусь. Можно рыбу ловить, кур воровать. Я все продумал заранее.

— А как пристрелят тебя? Браконьеры с ружьями бродят.

Чертенок развеселился. Мужчины впервые видели, как Зет смеется. Глаза стянулись в щелочки, рот, наоборот, растянулся до ушей, в нем оказалось полно зубов, которые вполне подтверждали намерение Зета охотиться.

— Помнишь, как Чаритту пытались пристрелить? — напомнил он с явным чувством превосходства.

— М-да!.. Я все не беру в расчет твое происхождение. Тогда последний аргумент: ты будешь одинок, лишишься общества себе подобных, тебя это не пугает?