Зеркало из прошлого - Сергей Пономаренко Страница 31

— Отвезу его в свою квартиру. Мой приятель Феликс приведет его в порядок.

— Супер! Теперь тебе придется подбирать мебель, чтобы она гармонировала с этим трюмо. Хотя бы в одну из комнат.

— Бабушка рассказывала, что оно приносит несчастье. Как ты относишься к мистике?

— Раз такая хрень, то продай! — Марина переменилась в лице.  — Это как держать мину под кроватью — может взорваться, а может, и нет. Лучше продай!

— Для начала отвезу зеркало в Киев.  — Тут Вадим увидел, что на диване выросла приличная стопка постельного белья и всевозможных полотенец.

— Ого! Ты постаралась!

— Не делай большие глаза — это тебе. Я отобрала все новое, пригодится. Будешь постель чаще менять.

Так как настроение у них улучшилось и время было не позднее, они поехали на экскурсию в Качановку. Для этого им пришлось сделать круг, чтобы объехать огромный пруд. Они оставили автомобиль на парковке и направились к сверкающему в солнечных лучах огромному белому дворцу.

— Жили же люди! — восторгалась Марина.  — Хочу в том времени оказаться!

— Одни жили, а другие им прислуживали,  — улыбнулся Вадим.  — Неизвестно, где и кем бы ты была, родись в том времени.

— Вечно ты со своим нездоровым скептицизмом! Уже нельзя и помечтать!

В кассе им сказали, что экскурсий сегодня больше не будет. Они поспешили во дворец и пристроились к группе экскурсантов. Экскурсовод, высокий тощий мужчина с бородкой клинышком и закрученными вверх кончиками усов — Вадим мысленно прозвал его «Дон Кихот Качановский», рассказывал увлекательно и живо, то и дело поправляя круглые очки с толстыми стеклами.

— Григорий Степанович Тарновский был известным меценатом, он превратил Качановку в очаг культурной жизни. В его имении гостили известные писатели, поэты, композиторы, художники. Николай Гоголь, композитор Глинка, художники Василий Штернберг, Николай Волосков, Павел Федотов, прозаик, фольклорист Пантелеймон Кулиш с женой — писательницей Ганной Барвинок и многие другие. Особо почитаемым гостем здесь был Тарас Григорьевич Шевченко, хотя сам народный кобзарь неоднозначно относился к хозяину имения. Шевченко то ли подарил, то ли продал Григорию Тарновскому свою знаменитую картину «Катерина» и в то же время представил его в отрицательном свете в своих повестях «Художник» и «Музыкант» ^[24].

Вадим слушал вполуха, его больше занимал богатый интерьер дворца, картины и сохранившиеся с того времени вещи. Зато Марина проявила интерес к рассказу экскурсовода, а тот продолжал:

— Так как детей у Григория Тарновского не было, после его смерти имение наследовал его племянник Василий Васильевич Тарновский-старший. Он пригласил на должность управляющего Афанасия Марковича, женатого на Марии Вилинской, известной писательнице, публиковавшей свои произведения под псевдонимом Марко Вовчок.

— Скажите,  — подал голос до этого уже задававший вопросы долговязый очкарик, похожий на Шурика из фильмов Гайдая,  — правда, что причиной скорого отъезда этой супружеской пары стал роман Марии с хозяином имения?

— Маловероятно, ведь Василию Тарновскому в то время было всего шестнадцать лет.

— Возраст особой роли не играет,  — многозначительно произнес очкарик.  — Да и Марко Вовчок была роковой женщиной. Ее любовники и мужья умирали практически у нее на руках, а один даже застрелился из-за неразделенной любви.

— Относительно того, что Марко Вовчок — роковая женщина, я с вами не согласен. В этом имении обитала действительно роковая женщина — Мария Тарновская, урожденная графиня О’Рурк, жена сына Василия Васильевича Тарновского-младшего — тоже Василия, «Васючка», как его называл отец. Она обладала демонической властью над мужчинами, завоевывала их сердца в Киеве, Петербурге, Вене, Дрездене. Говорили, что четырнадцать из них покончили жизнь самоубийством ^[25]. Ее муж из ревности застрелил ее любовника, ее любовник, исполняя ее хитроумный план, совершил убийство. На судебном процессе ее прозвали «Черный ангел». Но это было значительно позднее, и если будет желание, в конце экскурсии я немного о ней расскажу.

— Ой, как интересно! Сплошные страсти-мордасти! — прошептала стоявшая рядом с Вадимом Марина.  — Чем тут только ни занимались — «крепостной гарем» у Григория Тарновского, романы у Василия Тарновского-старшего и младшего. А тут еще и «Черный ангел»!

Внимание Вадима привлекло трюмо в раме черного цвета, стоявшее в зале, очень похожее на трюмо из бабушкиного дома. Дождавшись, когда экскурсовод сделает паузу, он обратился к нему с вопросом:

— Это зеркало осталось от обстановки того времени? Оно очень старое?

Экскурсовод внимательно посмотрел на Вадима.

— Судя по имеющимся фотографиям, подобное трюмо было в качановском дворце, однако утверждать, что это оно, нельзя. Возраст у него, безусловно, солидный, но пока неизвестно, когда оно было изготовлено.

Экскурсовод продолжил свой рассказ о дворце и сообщил, что они переходят в зал-«фонарик». Оставшись один, Вадим стал внимательно рассматривать зеркало, решив обязательно забрать трюмо из бабушкиного дома. У него теперь и в мыслях не было его продавать, он уже прикидывал, где поставит трюмо в своей квартире.

Марина прослушала рассказ экскурсовода до конца, хотя Вадиму очень хотелось пройтись по парку, по знакомым с детства местам.

— Еще нагуляемся,  — заявила Марина, горя желанием узнать о судьбе «Черного ангела».

Экскурсовод, остановившись возле единственной сохранившейся статуи, изображавшей старика, почему-то названного «Зима», начал свой рассказ о роковой женщине Марии Тарновской. Вадим стоял в сторонке — история «Черного ангела» его не интересовала, а когда он увидел, что Марина принимает активное участие в разгоревшейся дискуссии, он решительно увел ее.

Они вышли из дворца-музея и направились к «беседке Глинки», где знаменитый композитор на протяжении нескольких месяцев работал над оперой «Руслан и Людмила». Павильон оказался закрытым на замок, как и искусственный грот под ним. Спустившись к пруду, они прошлись мимо арочного моста, ведущего в никуда. Окруженный громадными деревьями, он даже днем имел весьма мрачный вид. Экскурсовод с восторгом рассказывал о «Романтических руинах», а они оказались поросшим зеленью и деревьями крутым горбом, на котором виднелись разрушенные кирпичные постройки с толстыми крепостными стенами и где имелось небольшое подземелье.

— Это остатки былого — большую часть стен разобрали на кирпичи для строительства новых зданий.  — Марина, внимательно слушавшая экскурсовода, взяла на себя обязанности гида.