Джек Ричер: Часовой - Эндрю Чайлд Страница 40

Сперанский сидел в кабинете, просматривал каталоги оптовых торговцев электроосветительными приборами, пытаясь найти что-нибудь похожее на зенитные прожекторы времен Второй мировой войны, как вдруг снова зазвонил мобильник защищенной связи.

— Мы оказались правы, — сказал голос в трубке. — Это была засада.

— Опять неудача? И насколько серьезно?

— Могло быть и хуже. Основная группа, четыре человека, проникла в гараж. Они осмотрелись, прикинули обстановку, поставили маячок на машину Резерфорда и благополучно вышли оттуда. И обнаружили, что тех двоих, кто остался снаружи, бродяга нейтрализовал.

— Они мертвы?

— Нет. Но на какое-то время из игры выйдут. Он поработал над ними неплохо. Пока их искали, одного серьезно покусала крыса. Он свалил их в мусорные баки.

— В Центре об этом знают?

— Да. Но не беспокойтесь. Полиция не замешана. Никто ничего не видел. Ничьего внимания не привлекло. От операции не отказались. Только внесли некоторые коррективы.

— Что за коррективы?

— Вводят еще одного человека. Денисова. До его прибытия остальная группа от наблюдения отстраняется.

Сперанский помолчал. С Денисовым он никогда не работал. Но кое-что о нем слышал. Начинал Денисов следователем. Его называли человек-полиграф. Из-за внешности. А также крутого нрава. Уж очень был способен развязывать языки. А также кишки.

— Мне казалось, Денисова на выезде больше не используют, — сказал Сперанский. — Слишком много отрицательных результатов.

— Нет, это не так. Последние пять лет он пробыл в Чечне. Совершенствовал опыт работы. Приучался к организованности и самодисциплине. Он полностью исправился и реабилитировался. Ему снова благоволят очень серьезные люди.

— И решили спустить его на Резерфорда? Не слишком ли круто?

— Не на Резерфорда, а на бродягу. А остальная группа может спокойно, как и раньше, работать с Резерфордом.

— Минутку, — сказала Сара и подошла к окну, потом повернулась к Резерфорду. — Как же ты мог выбросить на свалку все серверы? Сколько их у тебя было?

— Восемь, — ответил Резерфорд, глядя в пол. — Но я не буквально на свалку их выбросил. Но в некотором смысле я действительно их уничтожил.

— Так что именно ты с ними сделал?

— Ну, сперва я хлопнул дверцей аппаратного шкафа, и в нем разбилось стекло. Я это сделал, когда понял, что дублирующая система не работает. Потом выдрал все кабели. Хотел выкинуть всю аппаратуру в мусорный бак, но когда попробовал подтащить шкаф к двери, одна ножка его застряла в щели фальшпола, там отошла плитка, поэтому я оставил эту затею. Вернул его обратно и приклеил записку, что его нужно выбросить на свалку.

— Это случилось до того, как тебя уволили?

— Да. В день, когда случилась атака.

— А в тот день, когда ты уходил, шкаф оставался на месте?

— Понятия не имею, — пожал плечами Резерфорд. — Больше я в аппаратную не возвращался. Не было смысла. Все равно ничего не работало. В последний день, вообще-то, хотел зайти, кое-что проверить, но когда пришел на работу, пробыл всего минут десять, и мне вручили уведомление об увольнении.

— А на твое место кого-нибудь поставили?

— Нет еще, — ответил Резерфорд, опустив голову. — Да и вряд ли кто захочет. Там ничего не работает. Должность называется «руководитель отдела», но какой там отдел, кем руководить? Всего два подчиненных по штату. Да и то один на неполном рабочем дне. И обоих отправили в отпуск без содержания, пока сеть не работает.

— И какова вероятность того, что кто-то увидит записку «выбросить на свалку»? И так и сделает?

— Думаю, достаточно невысокая.

— Значит, возможно, шкаф остался на месте?

— Да, очень возможно.

— Тогда чего мы стоим? Чего ждем? Поехали, посмотрим.

— Вряд ли получится. Мы туда не попадем. У меня забрали ключи.

— Послушай, Расти. Я серьезно. Чем я, по-твоему, занималась последние десять лет? Для агента ФБР запертых дверей не бывает. И там ведь сейчас никого нет. Система безопасности не работает. С таким же успехом этот шкаф мог стоять на тротуаре и ждать, когда мы его погрузим.

— А как мы его потащим?

— Ну уж это не проблема. В кладовке должны же быть какие-нибудь тележки. Как-то ведь его тащили, когда доставили.

— Нет, я имею в виду, как мы его будем перевозить сюда? В мою машину он не влезет.

— Для этого я взяла напрокат минифургон. Но сюда мы его не повезем. За домом постоянно наблюдают, а консьерж докладывает о каждом твоем движении. На эту ночь отвезем на какой-нибудь склад. Спрячем там. А завтра снимем помещение под офис. Или даже номер в мотеле. Нам нужно электричество. Место для работы. И чтобы никто не мешал.

План действий был нехитрый. Сара выйдет первой и задержится в вестибюле. Извинится перед консьержем за излишнюю резкость и невзначай обмолвится, что ее другу сейчас гораздо лучше. Причем настолько, что он решил выйти из дома и куда-нибудь прокатиться на машине. Ричер с Резерфордом дадут консьержу время отослать текстовое сообщение своим кураторам. А потом спустятся в гараж. Сядут в «фольксваген» Резерфорда. За рулем будет Ричер. Проедут по переулку с мусорными баками, достаточно медленно, чтобы Резерфорд мог выскочить на ходу, спрятаться и подождать Сару, которая его и подберет. Далее Ричер станет разъезжать в «фольксвагене» по городу, таская за собой, словно на невидимой веревке, «тойоту», тем самым предоставив Резерфорду с Сарой возможность незаметно подъехать к зданию информационной службы города и так же незаметно уехать.

Но при первом соприкосновении с противником всякий план может рухнуть.

Или в данном случае при возникновении у Ричера желания вступить в такое соприкосновение.

Ричер принялся бесцельно колесить по городским улицам, делая вид, что понятия не имеет, что на автомобиле установлен маячок, и пытается визуально обнаружить слежку и сбить ее со следа. Сиделось ему очень неудобно, даже при сдвинутом до упора назад положении кресла. Орудовать торчащими педалями было неловко, они плохо слушались. Для его длинных ног здесь явно не хватало места. Да и коробка передач все время капризничала, тем более часто нужно было делать повороты, а значит, и постоянно действовать рычагом. Но больше всего Ричеру не нравилась необходимость принимать на веру тот факт, что за ним вообще кто-то следит. Ему больше нравилось, когда он воспринимает своих преследователей органами чувств. И представлять их себе движущимися по карте точками. У него было ощущение, будто его бросили на произвол судьбы. И эта пресловутая веревка, на которой он якобы таскает «тойоту», не то что невидима, а ее вообще не существует и никогда не существовало.