Дочь ведьмы - Франсин Тун Страница 40

Лорен на мгновение замирает, отгоняя прочь все мысли о своем дне в школе. Она переворачивает первую карту. Верховная Жрица смотрит на нее пустыми глазами, ее лицо под странной рогатой короной излучает спокойствие. Она сидит между двумя колоннами, черной и белой. Они, вспоминает Лорен, символизируют плохое и хорошее, мертвых и живых, конец и начало. Значения преломляются через символы, словно солнечный свет. Ожерелье женщины имеет форму знака «плюс», показывая тем самым, что она воплощает собой оба столба, между которыми сидит, соединяя в одном лице противоположное. За ней – целая стена из красных растрескавшихся плодов и сочных листьев. У накрытых мантией ног женщины покоится кусочек желтой луны, похожей на соединенные рога хайлендской коровы.

Она переворачивает вторую карту. Это Отшельник – препятствие. Худощавый седобородый старик с сутулыми плечами, в длинном плаще с капюшоном. В одной руке у него длинный желтый посох, а в другой – фонарь. Внутри фонаря находится сияющая звезда. Как будто он только что снял ее с неба и запер там, словно в тюремной камере. Отшельник ступает по каменистой серой земле. Значение этой карты Лорен знает не очень хорошо. Перелистывая книгу предсказательницы, она находит в разделе о Таро старую запись:

Отшельник: его правая рука держит Лампу Истины, ее звезда направляет тех, кто не ведает пути. Его левая рука держит патриарший посох, чтобы предаваться одиночеству, постигать тайные тропы, используя свою отшельническую натуру и умение отыскать дорогу Его плащ означает, что он невидим, осторожен, мудр. Его тайны доступны не каждому.

Отшельника, препятствие, она кладет рядом с Верховной Жрицей на подоконник и переворачивает последнюю карту. Рука, высунувшаяся из облака, сжимает прямой сверкающий меч, с которого падают золотые листья или кусочки пламени. Острие меча упирается в маленькую золотую корону со свисающими венками. Лорен еще раз перелистывает страницы книги. Наклонным почерком написано: «Туз Мечей означает чистоту, необузданную силу, триумф».

За окном спальни падают толстые хлопья снега, мороз рисует на стекле замысловатые узоры. Она кладет карту рядом с первыми двумя, затем достает нож и прячет его в рюкзаке. Снова слышен звук капающей воды. Когда она спускается вниз, чтобы взглянуть, в чем дело, стук капель становится громче. Она заходит на кухню и осматривает потолок, чтобы убедиться, что все в порядке. Из подсобки доносится неприятный запах, который усиливается, когда она открывает темную дверь. Лорен включает верхний свет, и он вспыхивает искрами. Слышится сильный треск. Она вскакивает и пятится к двери. В темном углу подсобки что-то сочится из трещины в потолке, что-то похожее на кровь. Но точно не вода…

В груди у нее все сжимается. Она пытается вдохнуть. Кровь капает прямо в ведро, которое отец поставил специально для того, чтобы собрать воду. Пахнет железом. Лужица крови образуется в верхней части морозильной камеры, и цвет у нее не просто темный, а даже черный. Лорен тут же без оглядки выбегает оттуда. А когда закрывает глаза, то сразу же видит перед собой женщину – ту самую, которая оберегает ее. Усевшись в продавленном кресле, она целый час тупо смотрит по телевизору итальянское кулинарное шоу. В конце титров она понимает, что за окном уже темно. Она пишет своему отцу эсэмэску: «Где ты? Я дома».

На другом канале транслируют телевикторину, но Лорен не удается ответить правильно ни на один из вопросов.

– В каком городе есть мост Вздохов? – спрашивает ведущий.

– В Глазго, – монотонно произносит Лорен.

– Позвольте мне еще раз повторить. В каком городе находится мост Вздохов?

– В Глазго, – отвечает участник шоу.

– На самом деле правильный ответ – в Венеции. Сожалею, но сегодня вечером вы отправляетесь домой.

Лорен оставляет телевизор включенным и поджаривает себе кусочек хлеба в тостере. Она пытается вообразить, чем может быть занят ее отец, но в голову лезут только нелепые мысли.

Она снимает увесистую трубку бакелитового телефона и звонит Кирсти. Та, обрадовавшись, приглашает ее на ужин. Оказывается, она только что приготовила спагетти.

– А я как раз смотрела передачу про спагетти, – говорит Лорен.

– Я тоже, – отвечает Кирсти. – Так у меня и возникла идея, что приготовить на ужин. Так ты не знаешь, где твой папа?

– Нет.

Испачканный клетчатый ковер чем-то пахнет. Но это придает интерьеру «Черной лошади» свой особый, неповторимый шарм. Окна заведения круглый год закрыты. На полке за стойкой бара красуется светящийся Санта-Клаус. Он всегда здесь. На каменной стене, сложенной насухо, развешаны в тиковых рамочках шотландские пословицы. У входа надписи вроде «Густого дыма твоему дымоходу!» или «Долго не пропадай», написанные размашистым каллиграфическим почерком.

– Привет, Хэмиш, – говорит Найл, усаживаясь за стойку бара.

– Найл? – улыбается Хэмиш. – Как дела, приятель?

– Найл! – Из-за барного холодильника встает Диана и наклоняется к нему через стол.

Ей здесь платят вроде бы лишь за то, чтобы она собирала бокалы, но известно, что она хочет стать полноценной официанткой. Хэмиш иногда шутит, что она слишком торопится вырасти. Диана говорит, что это потому, что ей постоянно нужны деньги.

– Как дела? – спрашивает она.

– Да как обычно! Что новенького? – Он косится на Хэмиша. – Мне бокальчик «Теннентса».

Найл устраивается на мягком угловом диване, потягивая свое пиво. Он пьет большими глотками и вытирает пену со рта обтрепанным рукавом. Кожа на костяшках пальцев потрескалась, а на тыльной стороне обеих ладоней выступили вены. Он выглядит как тридцатипятилетний мужчина с преждевременно поседевшими волосами. Интересно, насколько он старше той же Дианы? И вообще, учится ли она еще в школе?

– Как поживает твоя мать? – спрашивает он ее, возвращаясь к Хэмишу за очередной пинтой пива.

– Быстро ты прикончил первую, – говорит Диана, и он улыбается, надеясь, что улыбка у него по-прежнему очаровательная. Если он вообще еще способен очаровать девушку. Интересно, Катриона считает его хоть сколько-нибудь привлекательным мужчиной?

Диана замечает его взгляд и поднимает голову.

– Видела на днях твою дочь. В доме у Анн-Мари. Такая милашка.

Новость застает Найла врасплох.

– И не говори. – Он откашливается. – Еще столько же, пожалуйста, – говорит он, пересаживаясь на обитый кожей стул. Хэмиш молча наливает напиток. В углу светится игральный автомат. – Тихое здесь у вас местечко, правда? – говорит он и осушает половину бокала. Хэмиш отрывает взгляд от разложенной на столе газеты и кивает.

– Хороший денек? – В баре появляется еще один посетитель, и Найл узнает Алана Мэкки. На нем темно-зеленый джемпер и твидовые брюки.

– Бывали и получше, – отвечает Найл, не отрывая взгляда от своего бокала. – Как сам? Давненько тебя не видел. – Он косится на колонку «Дорогая Дейрдре», которую читает Хэмиш.