Зимняя вода - Сюзанна Янссон Страница 39

* * *

Майя проснулась от стука в дверь. Ей страшно хотелось спать, вечером она засиделась, читала допоздна, да и с вином получился перебор, поэтому она натянула подушку на голову, чтобы снова уснуть. Но стук продолжался, и когда она крикнула «вон отсюда!», послышался голос Бекке:

— Открывай, иначе я поставлю палатку прямо у тебя на крыльце.

Майя с трудом спустилась с чердака, накинула халат и открыла дверь.

— Сегодня воскресенье, неужели нельзя дать человеку выспаться один раз в жизни, — проворчала она.

На Бекке ее плохое настроение, как обычно, не действовало.

— Доброе утро, жемчужинка моя. Вставай-поднимайся, у меня для тебя сюрприз.

— Не люблю сюрпризы, — пробормотала Майя. — Особенно в воскресенье утром, пока не выпью кофе.

Бекке налил воды в кофеварку и нажал на кнопку.

— Сегодня будет чудесный денек. Уже сейчас больше двадцати градусов. Одевайся полегче, но с собой на всякий случай возьми что-нибудь теплое. Мы выходим в море.

— В море? Я? Тебе кажется, я недостаточно провисела над водой за последние месяцы?

— Тогда была зима, холодно. Неприятно. А теперь совсем другое дело. Вот увидишь.

— Ты забываешь, что я провела здесь прошлое лето. И точно знаю, каково это — когда на море полно туристов.

— Это правда, но тогда ты не знала меня, жемчужинка моя. Сколько раз ты выходила в море за прошлое лето? А ведь Уруст — остров кораблестроителей.

Майя ничего не ответила: по сути он был прав. Она никогда не бывала в море в разгар лета. К тому же можно дополнить коллекцию фотографий к вернисажу, так что лучше взять с собой камеру.

Она налила себе кофе в чашку, которую ей протянул Бекке, натянула легкую одежду и собрала сумку.

— Грести будешь ты, — заявила она.

Как выяснилось, поплывут они вовсе не на маленькой лодочке Бекке. Оказалось, что он является совладельцем небольшого парусника.

Майю удивило, насколько роскошные яхты стоят в гавани Хенона.

— Да, богачи обычно проводят лето здесь, на западном побережье. Но тут всегда такое столпотворение у пирса, особенно летом в выходные. Не думаю, что им удается часто поднимать якорь и выходить в море.

— Инвестиции! — предположила Майя.

— Вероятно. Тут потенциально неплохой рынок для твоих фотографий, — сказал Бекке, совершенно неприкрыто ведущий кампанию за то, чтобы Майя навсегда перебралась из Дальсланда на Уруст.

— Я не продаю сувениры. Я художник, как и ты, — возразила Майя. — Деньги нам не нужны. Ведь у нас есть призвание.

— Да, я заметил, — сказал Бекке, которому приходилось подрабатывать, чтобы как-то прожить.

* * *

Солнце светило вовсю, когда они шли вдоль берега, любуясь живописными рыбачьими деревушками. Волны ласково плескались… Теперь Майе казалось непостижимым, что еще совсем недавно она воспринимала море как нечто враждебное и пугающее.

Бекке рассказал, что «Юлия» — яхта марки «Альбин Вега» 1968 года постройки, длиной почти восемь метров. Он приобрел ее вместе с хорошим другом пару лет назад.

— А кто такая Юлия? — поинтересовалась Майя. — Одна из твоих бывших пассий? Или его?

— Его. Когда мы купили яхту, она называлась «Анной», потом он переименовал ее в «Лину», а потом в «Юлию». Я сказал, хватит. Предложил назвать яхту «Подружкой», но он не согласился.

— Какой Дон Жуан, или, скорее, романтик. Познакомь меня с ним.

— Забудь, — отрезал Бекке, делая вид, что сердится.

— Мартин как-то рассказывал, что в море его восхищает все — не только впечатления и ощущения, но и политический, и биологический аспекты, буквально все. Ты ведь вырос здесь, на острове, привык выходить в море. Что ты чувствуешь по отношению к морю? — спросила Майя.

Бекке задумался.

— Уважение, — ответил он. — Это прежде всего. Уважение! Мои предки по обеим линиям были рыбаками. Тяжелая была жизнь, не только в море, но и деревнях. Нищета, никакого сравнения с экопоселениями с их встроенной системой отопления и автоматическими жалюзи.

Голос Бекке звучал серьезно, в нем было столько горечи, и Майя вдруг поняла, как мало она знает о нем и о его прошлом, как редко они обсуждают что-то, выходящее за рамки поверхностного разговора.

— Кстати, об уважении. Когда Аннике рожать? — спросила Майя.

— Думаю, где-то в октябре. Знаешь, она утверждает, что почувствовала, в какой момент забеременела. Прямо с точностью до минуты. Разве такое возможно?

— Ты меня спрашиваешь? — сухо сказала Майя.

Помолчав, она добавила:

— Значит, она сказала, в какой день это произошло? Я имею в виду, когда она забеременела.

Майя почувствовала, как желудок свело судорогой.

Только не 11 января. Только не 11 января. Это плохой знак.

— Точную дату не вспомню, но где-то в начале февраля, — ответил Бекке. — А почему ты спрашиваешь?

Майя выдохнула, живот отпустило. Значит, у нее тоже эта дата засела в голове? Ей стало стыдно, с каких это пор она стала верить в приметы?

Она погладила Бекке по щеке:

— Я просто пытаюсь показать, что мне не все равно. Я имею в виду, что ты станешь дедушкой.

* * *

На обратном пути они причалили у пляжа Хенона, и Бекке организовал ланч на палубе. Он достал из сумки-холодильника ветчину, курицу гриль, салат и пару выдержанных сыров. Пили каву, потом кофе с шоколадными бисквитами, подтаявшими на жаре. Почти все вино выпила Майя, Бекке у причала ждала машина.

Пока они ели, Бекке рассказывал, что на острове Керингён праздников было больше, чем где-либо еще в стране, по крайней мере, раньше. Пастор-самодур, Симсон, живший на острове во второй половине девятнадцатого века, ввел дополнительные праздники в придачу к обычным церковным: его собственный день рождения, день, когда он прочел свою первую проповедь на острове, и день, когда выздоровел после тяжелой болезни.

— Отличная идея! — воскликнула Майя. — Предлагаю отныне сделать сегодняшний день праздничным.

— Хотя это уже и так выходной, — заметил Бекке.

— Тогда назовем его великим днем Бекке и Майи! — предложила Майя.

Потом они занялись любовью в пропахшей бензином каюте, и вскоре уснули под плеск волн.

Идеальный летний день, прямо живая реклама острова Уруст, думала Майя. Или реклама любви, той самой, в которую она никогда не верила.

Боясь нарушить очарование, оба они избегали упоминания Адама. И смерти.

* * *

Отношения между Майей и Бекке с каждым днем становились глубже. Она проводила все больше времени у него дома, на его вполне зимней перестроенной даче, которую он приобрел двадцать лет назад. Места им обоим хватало, у Майи даже был свой кабинет.