Зимняя вода - Сюзанна Янссон Страница 38

Ночью после совместного ужина он проснулся от звука, точнее, от крика. Он обнаружил, что лежит в кровати Адама. В окно светила полная луна.

Ааадам

Ааадам

Ааадам

Мааартин

Мааартин

Кто это кричал? На этот вопрос он не смог бы дать точного ответа, ни тогда, ни потом. Единственное, что он понимал, — ему снова надо туда, к воде, что-то тянет его обратно к морю.

Не одеваясь, он спустился по лестнице, вышел в прохладную майскую ночь, зашагал, чувствуя камни голыми ступнями, словно им руководили посторонние силы. Он вдруг ощутил себя маленьким мальчиком, с ним уже такое бывало — внезапно промелькнуло воспоминание, в детстве он уже один раз шел вот так к воде, один в ночи. Где-то вдали раздался голос, звавший его по имени, но он продолжал идти, ему нужно туда, теперь его звали с обеих сторон, одно и то же имя, ему бы остановиться, сделать выбор, но он продолжал двигаться вперед, а потом побежал, потому что за ним кто-то гнался, а впереди что-то манило к себе, и вот он уже на берегу. Он зашел в море, погрузился в соленые холодные волны и вдруг почувствовал небывалое величие, точно он нес в себе весь океан, каждой клеточкой ощутил соль как несмываемую память о нашем биологическом происхождении.

Под водой все мерцало.

Он видел перед собой осьминогов с их щупальцами и креветок с блестящими глазами. Видел медузу с ее длинными тонкими ниточками, которая вдруг превратилась в девочку, и Мартин узнал ее: вздернутый носик, широкая улыбка, колыхающиеся в воде волосы. Она хотела заплыть глубже, дальше, он рванулся за ней, теперь он знал, где находится его сын, или же он сам и есть этот сын, а девочка укажет ему путь.

Идем, идем, идем.

Он все удалялся и удалялся. Рассыпался на части, растворялся. Теперь уже ничто не отделяло его от моря, от той единственной бесконечности, с которой он делил все, что имел. Теперь он уже не был самим собой, не вмещался ни в какие рамки.

Ему не обязательно было слушать море или говорить с ним, он и так понимал, всем своим существом, насколько все связано. Он чувствовал, как море превратилось во врата чистого пути, чья сила притяжения усиливалась по мере того, как внутреннее «я» ослабевало, как у ребенка, чем младше, тем лучше, или как у стареющего, разрушающегося человека, или как у скорбящего, раздавленного горем, мечтающего исчезнуть, перестать цепляться и уплыть.

И вдруг все прервалось. Он снова вернулся в свое тело, тесное, некрасивое, ограниченное.

Он почувствовал, как что-то тянет его, обернулся и увидел лицо матери, ее обезумевший от страха взгляд, она была такой юной, она кричала: «Что ты делаешь, ты куда, ты с ума сошел, мой мальчик?» А потом она исчезла, время засосало ее обратно, теперь он услышал вопль из нынешней жизни, настолько яростный, что его даже не с чем было сравнить:

— Черта с два! Подонок! Какого хрена ты собираешься уйти и оставить меня одну!

У кого это такой голос? Из какого мира может быть подобное существо?

Гораздо позже, когда ему расскажут обо всем, что произошло, он поймет, как это было. Окажется, то, что он воспринимал как вечность, длилось лишь несколько секунд. На самом деле Александра увидела, как он вышел на улицу, она была дома в ту ночь, проснулась и сумела привести его обратно.

Знал ли он вообще об этом? Что она дома? Насколько часто она там появлялась?

Понимал ли он в тот момент, кто она такая?

За всем этим последовали слова: помутнение рассудка, галлюцинации, психоз. Попытка суицида.

— Я знаю, что он там, под водой, — шептал он потом в кровати Александре, матери его пропавшего ребенка.

— Это Лена заманила туда Адама, — объяснял он ей. — Того, второго мальчика тоже она заманила, не знаю его имени, но они там втроем. Они все трое из одного дома. Только я к ним не пришел, был уже на пути, но моя мама выдернула меня оттуда, точно так же, как сейчас ты меня удержала. Поверь мне, Александра, он там. Адам там, на глубине. Лена постоянно зовет к себе. Ей хочется, чтобы было с кем поиграть. И знаешь, даже моя мама… — он внезапно замолчал.

— Что твоя мама?

Он не ответил, только покачал головой.

— Ты его видел? Адама? Там, в воде?

Мартин отвернулся, злой, раздосадованный тем, что приходится признать — нет, он его ни разу не видел. Видел другое, других, видел Лену. Но не Адама. Не их Адама.

— Но я правда думаю, что он там. Может быть, я смогу забрать его домой? — добавил он с детской наивной радостью.

И в то же время он понимал, что это ложь. Он знал, что больше не хочет возвращать Адама в этот мир, а хочет сам уйти в мир иной, в мир Адама.

Но она этого никогда не поймет, мать ребенка. Она все еще человек.

Майя знала, что в ту ночь Мартин шагнул в воду. На этот раз он зашел дальше, скрылся с головой, но по счастливой случайности Александра ночевала дома, она проснулась и побежала за ним.

После этого случая Мартином занялись всерьез. Его показали врачу, назначили новые лекарства и установили за ним практически круглосуточное наблюдение — за Мартином присматривала Александра и остальные члены семьи. Пару раз его госпитализировали для оказания неотложной помощи, но через несколько дней отпускали домой.

Разумеется, Майю беспокоило состояние Мартина и то, что она обнаружила в его кабинете, но это не мешало ей восхищаться открытиями, которые он сделал относительно несчастных случаев в прошлом.

Повторяющееся число, 11 января, красным флажком полыхало в ее сознании. Возможно, это просто совпадение, но насколько невероятной кажется такая случайность. Может быть, два раза, но не три. Этому должно быть какое-то объяснение. Человеку не столь приземленному, как она сама, вполне могло прийти в голову, что тут заключено некое проклятие, не в море, а в доме, жители которого раз за разом подвергались таким суровым испытаниям. Майя была рада, что Мартин так не думает, иначе семье стало бы невозможно оставаться там жить.

Она записала на бумажке имя отца того мальчика, который исчез через десять лет после несчастного случая с семьей Лены, — Улоф Меландер. Мартину она сказала, что продолжит его расследование, а ему надо немного отдохнуть от всех этих мыслей. Роберт, как и все остальные, решил, что она сказала так, только чтобы успокоить Мартина.

Но это было не совсем верно. Она действительно хотела разыскать отца мальчика. В то же время она была убеждена, что, учитывая нынешнее лихорадочное состояние ума Мартина, можно было с точностью сказать, что он не станет сидеть сложа руки.

Зимние и весенние посиделки Майи и Мартина за кухонным столом отступали в памяти все дальше в прошлое. Изредка она навещала его, ей казалось, что он чувствует себя лучше. На Уруст вернулись туристы и дачники, камни нагрелись, вода поменяла облик, снова сделалась дружелюбной и привлекательной.