Медовый месяц - Инна Волкова Страница 37

— С удовольствием, — услышала я голос моего свекра, — и бутерброд с колбасой, пожалуйста.

От неожиданности я вздрогнула и чуть не выплеснула кипяток себе на ноги. Я обернулась и, постепенно наливаясь алым соком, словно быстро созревающий помидор, пробормотала:

— Извините, я думала, это Паша. Я не знала, что вы дома. Доброе утро.

Он усмехнулся:

— Похоже, это уже становится доброй традицией — принимать меня за вашего супруга. А что касается утра, так уже скоро вечер. — Он присел у стола и смотрел на меня насмешливо-снисходительно.

Я вспомнила, что не успела причесаться и накраситься, и к тому же, несмотря на душ, моя физиономия наверняка хранит следы вчерашней пьянки. Я еще больше покраснела, и мне захотелось провалиться сквозь землю. Уже в который раз в его присутствии! Отчего же я так робею перед ним, черт возьми?

— Сколько времени? — спросила я, чтобы только не молчать.

— Седьмой час, — ответил он и добавил, внимательно меня разглядывая: — И где же обещанный чай и бутерброды?

— Да-да, сейчас. — Я лихорадочно принялась резать хлеб и колбасу, наливать кипяток. При этом все же умудрилась плеснуть несколько капель себе на руку, уронить ложку и рассыпать немного сахару. Руки мои дрожали.

— Я смотрю, вчера вы неплохо повеселились, — насмешливо заметил он, глядя на мои муки. — Паша еще спит?

— Спит, никак не проснется. — Я наконец-то справилась с процедурой приготовления чая и поставила перед ним кружку: — Вот, пожалуйста.

— Спасибо. — Он отпил глоток и снова посмотрел на меня: — Вчера больше не заходили в воду?

— Заходила! — с гордостью ответила я. — И совсем не боялась.

При этом я, правда, не уточнила, что дело было ночью, и я была изрядно накачана спиртным.

— И правильно, — похвалил меня Александр. — Нельзя поддаваться страху. Чем дальше оттягиваешь момент соприкосновения с источником своего страха, тем сложнее его преодолеть. Когда-то в молодости я попал в аварию на машине, едва научившись водить. И сразу же после того, как машину кое-как восстановили, снова сел за руль, хотя все отговаривали меня это делать, говорили, что надо подождать, прийти в себя.

— И вам совсем не было страшно?

— Было немного, но я преодолел этот страх. И с тех пор не попадал больше в аварии ни разу, и вообще стал ездить намного спокойнее. Кстати, что вы стоите? Садитесь. А то я чувствую себя неловко, когда я сижу, а женщина стоит.

Скажите, какие мы галантные! Я осторожно села на краешек стула и откусила кусочек сыра.

— Вчера вы обещали называть меня на «ты», — напомнила я. — Или вам тоже неудобно обращаться к женщине на «ты»?

— Ну почему же? Если сама женщина об этом просит. — Он отпил еще глоток чая и откусил бутерброд с колбасой, который я отрезала довольно криво, видимо, от волнения. Колбасы было раза в три больше, чем хлеба. Ну и хорошо, пусть видит, что я не жадная.

— Вчера я познакомилась с дочерью мэра, с Эльвирой, — вдруг сказала я.

— Вот как? — Мне показалось, что он немного удивился. — Так это с ней вы так весело проводили время прошлой ночью?

— Ну да, — я немного смутилась, но тут же взяла себя в руки: — Она мне понравилась, очень милая девочка.

Я сделала паузу, ожидая от него ответной реакции, что-то вроде: «Да, конечно, она очаровательна. Я знаю ее с детства». Что там обычно говорят в таких случаях? Но он молчал, и тогда я добавила:

— Паша сказал, что они дружили? — я вопросительно посмотрела на него.

— Да, хотя вряд ли это можно назвать дружбой, мальчишки к девочкам обычно относятся несколько снисходительно, свысока, к тому же если разница в возрасте составляет три года. Но у них были неплохие отношения, он защищал ее, оберегал. Мы много времени проводили вместе, дружили семьями. Значит, она вам, то есть, извини, тебе, понравилась?

— Да, — подтвердила я. — Она очень славная, хотя и несколько своеобразная, видно, что отец ее балует и многое позволяет. С одной стороны, она еще маленькая девочка, а с другой — хочет казаться взрослой опытной женщиной.

— Это верно. — Он как-то странно усмехнулся и посмотрел на меня.

— Она много говорила о вас, — выпалила я.

— Обо мне? — он слегка приподнял бровь. — И что именно, если не секрет?

— Она считает вас настоящим мужчиной. И говорит, что вы всегда выходите победителем.

— Что ж, лестное мнение, — довольно равнодушно произнес он и посмотрел в окно.

— Скажите, Александр Владимирович, — я собралась с духом. — А по поводу убитой женщины, медсестры, есть что-нибудь новое? Я понимаю, выдавать профессиональные секреты вы не можете, но просто скажите, есть подозреваемые, что-нибудь прояснилось?

Он внимательно посмотрел на меня, отпил глоток чая:

— Понимаешь, я же не следователь, поэтому не могу сказать ничего конкретного.

— Но ведь вам наверняка докладывают о ходе дела?

— Да, конечно, но… — он помолчал. — Пока еще никого не нашли, хотя работа идет, конечно. Но хочу тебя попросить кое о чем.

— О чем же?

— Не ходи одна гулять в малолюдные места, особенно с наступлением темноты, да и при свете тоже. Мало ли что может случиться.

— Так, значит, это все же маньяк?

— Не исключено. Конечно, пугаться не стоит, — заверил он, увидев мое встревоженное лицо. — Днем, среди людей, вряд ли что-то может случиться, но на всякий случай все же будь осторожна.

— Хорошо, буду, — пообещала я и спросила: — А правда, что ее убили совсем не там, где обнаружили тело, а в другом месте?

Если бы он был более эмоционален, то наверняка подавился бы чаем, но прокурор умел сдерживать свои чувства, поэтому просто отставил чашку в сторону, не пролив при этом ни капли, и, внимательно глядя на меня, задал вопрос:

— Откуда ты об этом знаешь?

— Так, значит, это правда?

— Сначала ты мне ответь.

Я замялась — говорить или не стоит?

— Вчера Эля сказала нам об этом, мы с ней встретились на холме у церкви.

— У церкви?

— Ну да, мы с Пашей пошли туда гулять, он хотел показать мне это место, там очень красиво, и мы встретили Эльвиру, дочку мэра.

— Она тоже там гуляла?

— Она сказала, что пришла искать улики.

— Что?!

— Так она сказала. Она сказала, что знает нечто такое, что неизвестно милиции. И тогда же она заявила торжественным шепотом, что женщину убили где-то здесь, а тело просто перенесли в другое место. Мы спросили, откуда ей это известно, на что она ответила, что якобы была той ночью на месте убийства и кое-что видела.