Хворый пес - Карл Хайасен Страница 35

Мистер Гэш убрал руку с лица Стоута, и тот, разжав челюсти, вдогонку запеканке из тунца, которую съел за ланчем, выплеснул живого крысенка – в розовых пятнышках, почти безволосого, размером не больше венской сосиски. Крысенок благополучно приземлился на кухонный стол рядом с бутылкой перечного соуса и засеменил прочь.

Когда Стоут перестал давиться и рыгать, Клэпли взял его за шкирку.

– Это былой приемчик, называется «В рот тебе крыску». Всегда срабатывал.

– Чтобы ты понял – мы не шутим. – Это было первое, что произнес мистер Гэш. Он говорил мягко и вкрадчиво, как священник, но от его голоса у Стоута по спине пробежал холодок.

– Кажется, теперь ты хочешь что-то сказать, Палмер, – проговорил Клэпли. – Давай-ка заполним пробелы.

Стоут, который прежде не сталкивался с пытками и близкой смертью, с трудом сглотнул. Поморщившись от вкуса желчи, он обильно отхаркнул на пол и прохрипел, дернув подбородком в сторону огромного холодильника, выбранного Дези для кухни:

– Морозилка… Загляните же в морозилку…

Мистер Гэш открыл дверцу, заглянул внутрь, обернулся к Клэпли и пожал плечами.

– За мороженым! – выдавил Стоут. Не дай бог, Дези переложила или выбросила хреновину!

Мистер Гэш зашарил в морозильнике, что-то переставляя, что-то выбрасывая на пол: пару бифштексов, пакет замороженного горошка, полуфабрикат пиццы, коробку мороженого с ромом и изюмом. Потом негромко хмыкнул и вытащил пакет с собачьим ухом.

– Видите! – крикнул Стоут.

Мистер Гэш вытряхнул ухо на ладонь. Поворачивая к свету, внимательно осмотрел, словно опавший лист или обрывок древнего пергамента.

– Настоящее, – сказал он. – Ну и что из того?

Но Роберт Клэпли все понял. Отрезанное ухо в морозильнике означало, что Стоут, каким бы говнюком ни был, говорит правду. Он дешевка, и способен на многое, но отсечь собаке ухо не может. Вот мистер Гэш сделал бы это за милую душу. Только не Стоут – ни за пятьдесят, ни за пятьсот штук. Ни своей, ни чужой собаке он вреда не причинит.

Клэпли велел развязать взмокшего засранца и дал ему несколько минут, чтобы привел себя в порядок. Когда Стоут с мокрым и опухшим лицом вышел из ванной, мистера Гэша уже не было, а Клэпли кивком предложил сесть.

– Ну, Палмер, – сказал он, – давай с самого начала.

Стоут все рассказал.

Клэпли откинулся на спинку стула и сложил руки на груди.

– Вот именно поэтому я никогда не заведу детей! Никогда! Зачем им этот больной и извращенный мир? Твой случай с ухом – это что-то из ряда вон.

– Ага, – вяло отозвался Стоут. Во рту еще жило ощущение крысиных коготков.

– Украсть и искалечить собаку! – разглагольствовал Клэпли. – Господи, этот мудила совсем с мозгов съехал. Ты не догадываешься, кто это может быть?

– Нет, Боб.

– А где находится?

– Нет.

– А жена?

– Она его видела. Он похитил и ее, но потом отпустил.

Роберт Клэпли нахмурился.

– Интересно, почему он это сделал? В смысле, отпустил.

– Сам не знаю.

У Стоута уже не осталось сил, хотелось, чтобы этот гад убрался из его дома.

– Ты не против, если я поговорю с миссис Стоут?

– Ее нет дома.

– Тогда как-нибудь потом.

– Зачем?

– Чтобы узнать как можно больше об этом рехнутом похитителе. Я должен понимать, с чем придется столкнуться.

– Столкнуться? Когда?

– Когда напущу на него мистера Гэша. Ну же, Палмер, напряги мозги. – Клэпли сухо улыбнулся и побарабанил пальцами по столу. – Он отыщет и прикончит этого свихнувшегося недоноска.

Стоут кивнул: мол, вполне разумно, дело обычное. Он был готов как угодно поблажить Клэпли, только бы тот поскорее убрался и появилась возможность напиться. После пережитого потрясения Стоут еле сдерживался, чтобы сломя голову не выскочить из дому. Господи! Теперь еще эти разговоры про убийство!

– Я в этой жизни понял одно, – вещал Клэпли. – Такие придурки сами не уходят. Обещают, но никогда не делают. Представь: Дик закрывает мой мост, и этот педрила, режущий уши, отдает твою собаку или то, что от нее осталось. И что, по-твоему, произойдет, когда он узнает, что мост все же строится?

– Да, я понимаю, – ответил Стоут.

– Он опять выкинет какую-нибудь дикость.

– Наверное.

– А это не только хлопотно, но и очень дорого.

– И просто ужасно, – поддержал Стоут.

– Поэтому единственно разумный выход – пустить сучонка в расход. Так у нас говаривали.

– Ты сказал об этом губернатору?

– Ага. И он обещал одолжить свой автомат. – Клэпли раздраженно стукнул по столу. – Что с тобой такое, черт побери? Разумеется, я ничего ему не сказал.

Далее Клэпли сообщил, что в душе тоже любит собак. И потому пойдет на аферу с мостом, чтобы выручить лабрадора и выиграть время, пока мистер Гэш выцеливает рехнувшегося похитителя.

– Но я не стану строить на острове никаких начальных школ на свои деньги, доставшиеся пóтом и кровью. Я это прямо выложил нашему приятелю губернатору Дику, а он сказал, что не о чем беспокоиться. История со школой – сплошная показуха, никому и в голову не придет удостовериться, существует ли она, когда мост будет построен.

– Губернатор прав, – согласился Стоут. – О школе все забудут.

– Стало быть, эту проблемку мы решим. Но меня не это беспокоит, – продолжил Клэпли. – Меня огорчаешь ты, Палмер. После всего, что я для тебя сделал – голубиная охота, бесплатные девочки и так далее…

– Верно, Боб. Я должен был сразу все тебе рассказать.

– Что утаил, само по себе плохо. Но главное – ты пытался меня ободрать… Вот что бесит! Не только свалил вину на Радужного Вилли, но хотел извлечь выгоду из истории с собакой. Знаешь, это уж подлейшая подлость.

– Прости, – с несчастным видом сказал Стоут. Нужно было составить запасной план и предвидеть, что бешеный Клэпли напрямую выйдет на губернатора, а тот проигнорирует инструкции Стоута и ответит на звонок, поскольку Роберт – золотоносная жила избирательной кампании, а сам Дик – подобострастно радушный паразит.

– Я считал все это брехней, пока не увидел ухо. – Клэпли мрачно кивнул на морозилку. – Думал, Палмер сочиняет черт-те что и громоздит вранье ради пятидесяти тысяч долларов. Но оказывается, ты не выдумывал.

– К сожалению, нет.

– Но это еще хуже. Ты выглядишь еще хуже – самый говнистый из всех говноедов. Что, не так?

Сникший Стоут измученно взглянул на Клэпли.

– Чего ты от меня хочешь, Боб?