Не буди дьявола - Джон Вердон Страница 21

– Ну и что вы думаете? – спросила Ким и нервно взглянула на Гурни, снова переключив скорость дворников.

Они только что проехали дамбу водохранилища Ашокан и теперь направлялись на юг, к Стоун-Риджу. Было уже начало третьего, а небо оставалось таким же серым, иногда моросило.

Гурни не ответил, и Ким добавила:

– Вид у вас мрачный.

– Пока слушал твоего партнера, вспомнил, как РАМ-ТВ освещало дело Доброго Пастыря. Ты, конечно, не помнишь. Вряд ли ты в тринадцать лет часто смотрела новости.

Она прищурилась, глядя на мокрую дорогу.

– И как они его освещали?

– Нагнетали страх, круглые сутки без выходных. Придумывали стрелку все новые прозвища – Мерседесный Маньяк, Полночный Маньяк, Полночный Убийца, – пока он не разослал свою декларацию, подписавшись Добрым Пастырем. После этого РАМ-ТВ стало именовать его только так. Они взяли в оборот те пассажи в манифесте, где убийца клеймит алчность, и стали нагнетать панику: мол, эти убийства – начало революции, это партизанская война, дело рук социалистов, угроза всей Америке, угроза капитализму. В общем, пороли чушь. Двадцать четыре часа в сутки приглашенные “эксперты” талдычили на разные лады, какие ужасы нас ждут, какие страсти могут случиться, какой заговор за всем этим стоит. А “консультанты по вопросам безопасности” призывали американцев вооружаться – ружье в доме, пистолет в машине, пистолет в кармане. Хватит нянчиться с американофобскими злодеями, хватит “преступных порядков”. Убийства прекратились, а РАМ-ТВ и не думало униматься. Все твердило о классовой войне – мол, она ушла в подполье, но вот-вот разразится снова, еще страшнее, чем прежде. Мусолили эту тему еще года полтора. Стало понятно, какова их миссия: пробудить в зрителях как можно больше агрессии, вызвать как можно больше паники, благодаря этому привлечь аудиторию и получить свой доход. Самое грустное, что это сработало. Передачи РАМ, посвященные делу Доброго Пастыря, в итоге стали образцом вульгарных кабельных новостей: бестолковые споры, раздутые конфликты, отвратительные теории заговора, романтизация насилия, обвинения вместо объяснений. И Руди Гетц, похоже, ставит это себе в заслугу.

Ким крепко сжала руль.

– Вы хотите сказать, что мне не стоит с ним связываться?

– Я не сказал о Гетце ничего, что не было бы ясно из сегодняшней встречи.

– На моем месте вы бы стали с ним работать?

– С твоим умом нетрудно понять, что это бессмысленный вопрос.

– Нет, не бессмысленный. Просто представьте, как бы вы себя вели в такой же ситуации.

– Ты спрашиваешь, как бы я поступил, если бы не был собой – со своим прошлым, своими чувствами, своими мыслями, своей семьей, своей жизнью и предпочтениями. Разве непонятно? Моя жизнь просто не может привести меня на твое место. Это абсурд.

Ким озадаченно поморгала:

– Из-за чего вы так злитесь?

Вопрос застал его врасплох. А ведь и правда: он злился. Ничего не стоило сказать, что бессердечные рептилии вроде Гетца неизбежно вызывают злость, что его злит, когда новостные агентства перестают просто сообщать относительно безобидные факты и начинают цинично провоцировать раскол, когда из жестокого убийства делают реалити-шоу. Но он неплохо себя знал: внешние причины злости зачастую лишь маскировали внутренние.

Когда-то один мудрый человек ему сказал: “Злость – это как буй на поверхности воды”. Когда ты злишься, это лишь верхушка проблемы. Нужно спуститься по цепи до дна и выяснить, с чем связана твоя злость, к чему она крепится.

Он решил спуститься по цепи. И обратился к Ким:

– Зачем я был нужен на этой встрече?

– Я вам уже объясняла.

– Ты имеешь в виду “чуть-чуть за тобой присмотреть”? Просто наблюдать?

– А потом поделиться своим видением, как, на ваш взгляд, я веду дела.

– Я не могу оценить, как ты держалась, пока не пойму, какова твоя цель.

– У меня не было никакой цели.

– Правда?

Она повернулась к нему:

– Вы считаете, я лгунья?

– Следи за дорогой, – голос Гурни прозвучал сурово, отечески.