Залив Гавана - Мартин Круз Смит Страница 18

— Приблуда держал связь с Москвой через надежную линию?

— Мы посылаем зашифрованную электронную почту через секретный аппарат, который после отсылки стирает все начисто, на жестком диске ничего не остается после удаления. Но очень небольшое количество сообщений зашифровывается. Обычные факсы, звонки и электронная почта — это прямой текст на обычных устройствах. — Аркадий достал фотографию яхт-клуба «Гавана», чтобы расспросить о кубинских друзьях Приблуды, но вице-консул едва взглянул на нее. — У нас нет друзей-кубинцев. Раньше было целым событием, когда русский актер прилетал в Гавану. Сейчас люди просто смотрят американские фильмы по телевидению. Фидель ворует их и показывает. Ему это ничего не стоит. У некоторых появились спутниковые тарелки, они ловят Майами. К тому же есть Сантерия. Он популяризирует колдовство для забавы масс. Африканские предрассудки расцветают. Чем дольше я здесь живу, тем больше эти люди походят на африканцев.

Аркадий отложил в сторону фотографию яхт-клуба «Гавана».

— Кубинцам необходимо качественное фото Приблуды. В службе безопасности посольства должна храниться его фотография.

— Это решать нашему парню в Москве. Придется подождать его возвращения — не раньше, чем через месяц.

— Месяц?

— Может, даже дольше.

Бугай продолжал увиливать от ответов, а Аркадий усиливать давление, пока не наступил на карандаш, сломавшийся с резким звуком. Вице-консул подпрыгнул от неожиданности, он больше не походил на холодную медузу, скорее на желток при виде вилки. Его нервозность напомнила Аркадию о том, что он убил человека… В целях самообороны или нет, но убийство само по себе — зверство, которое вряд ли способно вызвать симпатию.

— Так над чем на самом деле работал Приблуда, этот ваш атташе по вопросам сахарной промышленности?

— Я не имею полномочий отвечать на ваши вопросы.

— Над чем он работал? — спросил Аркадий чуть тише и медленней.

— Я не считаю, что у вас есть право спрашивать, — начал Бугай, но тут же одумался, увидев, что Аркадий пошел в обход стола. — Ну, хорошо, хорошо, но заметьте, это против моей воли. Существует проблема с сахарным протоколом, некая коммерческая заковыка, в которой вы ничего не поймете. По сути, они поставляют нам сахар, который нигде больше не могут продать, а мы поставляем им топливо и технику, которую мы не можем больше нигде разгрузить.

— Это звучит обыкновенно.

— Да, но возникли сложности. В прошлом году кубинцы потребовали обсуждения ранее подписанных договоров. С учетом всех сложностей наших отношений мы позволили им присоединить третью сторону — панамскую компанию по торговле сахаром под названием «AzuPanama». Все казалось решенным. Я не понимаю, почему Приблуда начал копаться в этом деле.

— Приблуда, сахарный эксперт?

— Да.

— А что насчет его фотографии?

— Дайте посмотреть, — сказал Бугай прежде, чем Аркадий успел сделать еще шаг в его направлении. Он отошел к книжным полкам и достал фотоальбом в кожаном переплете, положил на письменный стол и принялся переворачивать одну картонную страницу с фотографиями за другой. — Приемы в честь праздников и наши гости. День солидарности трудящихся. Я ведь уже говорил вам, что Приблуда был не любитель таких мероприятий. Четвертое июля с американцами. У американцев нет своего представительства, только так называемое «Общество по интересам», а сейчас уже больше, чем наше посольство. Октябрь, День Независимости Кубы. А вы знали о том, что отец Фиделя был испанским солдатом, воевавшим против Кубы? Декабрь, возможно, здесь есть. Раньше мы устраивали традиционные празднования Нового года с Дедом Морозом для наших детей — большое событие для всех сотрудников. Сейчас здесь совсем мало ребятишек, и хотят они не Деда Мороза, а Санта Клауса и рождественские вечеринки.

На фотографии две девочки с пышными бантами в волосах сидели на коленях полного бородатого дяди в красной плюшевой шубе со щеками, нарумяненными до задорного блеска. Подарки висели на украшенной разноцветной мишурой искусственной елке. На заднем плане видны накрытые столы, бутылки со сладким советским шампанским, фрукты, тарелки с сыром и аляповато украшенные кремом торты. Нарядно одетые взрослые с тарелками в руках, а в дальнем углу кто-то, напоминающий Сергея Приблуду, запихивал в рот огромный кусок торта.

— Невероятно жарко было в этом костюме.

— Вы были в костюме? — Аркадий внимательнее присмотрелся к фотографии. — Да, похоже, вам было не очень хорошо.

— Конгестивная кардиомиопатия. Плохой сердечный клапан, — потирая левую руку, Бугай обошел письменный стол и стал просматривать содержимое ящиков. — Фотографии… я составлю список имен и адресов. Мостовой — это наш посольский фотограф, есть еще Ольга.

— При таком диагнозе вам лучше бы жить в Москве.

— Э, нет. Может быть, здесь и недостаточно медикаментов, но зато великолепные врачи, больше врачей на единицу населения, чем в любом другом уголке мира. И они возьмутся оперировать любого — генерала, мелкого фермера, маленького человечка, зарабатывающего себе на жизнь скручиванием сигар, для них это не имеет значения. Москва? Если вы не миллионер, вам придется ждать не менее двух лет, а то и больше. Я просто не выживу. — Бугай сморгнул каплю пота. — Я не могу отсюда уехать.

У Эльмара Мостового была круглая обезьянья физиономия. Аркадий дал бы ему не больше шестидесяти лет. Для такого возраста он был в отличной физической форме. Из числа тех, кто легко отжимается от пола на кончиках пальцев, носит распахнутые рубашки, чтобы показать выбритую грудь, и закатывает штанины, демонстрируя накачанные ноги, не обезображенные вздутыми венами. Он жил в Мирамаре, том же районе, где располагалось Российское посольство, в бывшем отеле «Сьерра Маэстра» на океанском побережье. Отель во многом напоминал тонущий корабль: покосившиеся балконы, ржавые перила, кругом вода. Обстановка в квартире Мостового была более чем скромной, однако в пушистом ковре табачного цвета утопали ножки отделанного кожей дивана и стульев.

— Здесь они размещают поляков, немцев и русских. Они называют это «Сьерра Маэстра», а я «Центральной Европой». — Мостовой достал из пачки «Марльборо» сигарету и вставил ее в серебряный мундштук. — Вы заметили в холле автомат с попкорном? Очень по-голливудски.

Стены в номере Мостового были украшены киноафишами (Лолита, Эммануэль), фотографиями эмигрантов (бистро в Париже, плаванье под парусом, некто, указывающий на лондонский Тауэр), на полках книги (Грэм Грин, Льюис Кэррол, Набоков), сувениры (запыленные бейсболки с логотипами, бронзовые колокольчики, фаллосы из слоновой кости, расставленные по размеру).

— Интересуетесь фотографией? — спросил Мостовой.

— Да.

— Ценитель?

— В каком-то смысле.

— Вы любите эротику? — У Мостового были коробки с черно-белыми снимками молодых обнаженных женщин, полускрытых листьями, бегущих в волнах, выглядывающих из зарослей бамбука. — Тут пересекаются Льюис Кэрролл и Хельмут Ньютон.