Последний проект - Майкл Ридпат Страница 17

– Я пробовал примириться, но из этого ничего не вышло. Думаю, что на время лучше оставить все, как есть. Кроме того, он желает видеть только тебя.

– Как это похоже на тебя, Саймон! – возмутилась моя супруга. – Ты постоянно избегаешь говорить о своих чувствах. Я совершенно уверена, что наш совместный визит улучшит ваши отношения.

Лайза постоянно жаловалась на то, что я скрываю свои чувства, хотя перед ней я открывался так, как ни перед кем. Ни сейчас, ни раньше. Но не исключено, что в её словах есть смысл. Я не сумел убедить её отца, но есть шанс, что она сумеет это сделать. Попытаться в любом случае стоило.

– Хорошо. Едем, – сказал я.

Лайза постучала в дверь коттеджа. Никакого ответа. Она постучала сильнее. Молчание. Лайза повернула ручку и попыталась открыть дверь. Та была заперта.

– Его машина здесь, – сказала она, кивнув в сторону темно-синего отцовского «Мерседеса», стоявшего на том месте, где я видел его вчера.

– Возможно отправился погулять, – заметил я.

Мы огляделись по сторонам. Прямо перед нами расстилалось болото. Мягкий ковер из бурой и золотой травы, и никаких следов Фрэнка. За нашими спинами к дому сбегал пологий склон поросшего деревьями холма. Там Фрэнка тоже не было видно. По правде говоря, там вообще никого не было видно. Вдали, по меньшей мере в двух милях от нас, виднелась пара домов. Строения, расположенные ближе, скрывались за деревьями.

– Пойдем посмотрим на берегу, – сказала Лайза.

Я пошел вслед за ней по рахитичным деревянным мосткам в направлении пролива. Было время отлива, и поэтому пристань плавала значительно ниже уровня подступающего к берегам болота. Мы уселись на край мостков и принялись изучать округу.

День для октября был на удивление теплым. Несмотря на то, что вокруг не было никаких признаков человека, до нашего слуха доносились разнообразные звуки. В болотной траве шелестел ветер, а о деревянные стойки под нами плескалась вода. С болот тянуло теплом, запахом соли и ароматом разнообразных трав. Гордо стоявшая в траве белая цапля, увидев нас, стала подниматься в воздух. Птица отчаянно колотила крыльями, и создавалось впечатление, что болото не желает её отпускать. С нашего места можно было видеть море, а с противоположной стороны к краю болота подступали деревья, листья которых уже начинали сиять всеми цветами осенней радуги. А за Островом Свиней, в какой-то миле от нас, начинался океан.

– Страшно люблю это место, – сказала Лайза. – Ты можешь представить, какое здесь летом раздолье для ребенка. Купанье, рыбная ловля, прогулки под парусом. В Калифорнии мне так этого не хватало.

– Представляю.

Лайза часто говорила о «Домике на болоте». Здесь я впервые с ней встретился. К тому времени я работал в «Ревер» всего пару недель, и Фрэнк решил устроить барбекю для десятка гостей, включая меня. Я внимательно слушал рассуждения Арта о «драконовских законах штата Массачусетс об оружии». Я выразил свое с ним несогласие, несмотря на то, что все остальные хранили молчание. Поначалу я принял это за молчаливую поддержку его взглядов, но потом понял, что гости понимали всю бесполезность споров с Артом по вопросу контроля над оружием. Когда Арт закончил тираду о конституционном праве американцев носить оружие и необходимости защищать себя против вооруженных до зубов преступников, в мою поддержку неожиданно выступила какая-то изящная молодая черноволосая женщина. После этого, к великому смущению присутствующих, женщина и Арт принялись обмениваться колкими замечанием. Перепалка продолжалась минут пять и закончилась лишь тогда, когда Фрэнк, окончательно потеряв терпение, тактично предложил молодой особе показать мне старые катера, хранившиеся в расположенном неподалеку эллинге.

Она послушалась, и большую часть вечера мы провели вместе. Лайза сразу мне понравилась. Я был в восторге от того, что она говорила и что думала. Мне хотелось, чтобы беседа никогда не кончалось. Кроме того она и внешне была весьма и весьма привлекательной особой. Лайза упомянула тот единственный французский фильм, который мне довелось видеть, и поскольку я проявил огромный энтузиазм по поводу картины, мы договорились посмотреть и другие фильмы этого режиссера. Я вдруг ощутил, что у меня неожиданно пробудился огромный интерес к французской кинематографии.

Она вдруг повернулась и поцеловала меня.

– За какие заслуги? – улыбнулся я.

– Просто так, – хихикнула моя супруга.

– В чем дело? – спросил я, толкнув её в бок.

– Разве я тебе никогда не говорила? На этом месте я потеряла невинность.

– Не может быть! На виду у всего мира? – более открытого места и вообразить было невозможно.

– Ну не совсем здесь. Скорее, вон там, внизу. На причале. Это место нельзя увидеть, а ты заранее можешь услышать, когда кто-нибудь идет по мосткам.

– Не верю, – сказал я, глядя на деревянную платформу в нескольких футах ниже нас.

– А хочешь, я тебе это докажу? – спросила Лайза с хитрой улыбкой.

– Прямо сейчас?

Лайза утвердительно кивнула.

– А если твой отец нас увидит?

– Не увидит. В этом-то все и дело.

– О’кей, – сказал я, и по моей физиономии расползалась широченная улыбка.

Мы занялись любовью; солнце и ветер ласкали нашу обнаженную кожу, в нескольких дюймах под нами тихо плескалась вода, а во все стороны от нас расстилались бесконечные просторы болота. Это было чудесно.

Приходя в себя, мы некоторое время лежали, обнимая друг друга. Чтобы хоть немного согреться, Лайза прикрыла грудь рубашкой, а моя спина от холода покрылась гусиной кожей. Мы молчали, и я ощущал себя единым целым с болотом и Лайзой.

Не знаю сколько времени прошло до того момента, когда Лайза сказала:

– Пошли. Посмотрим, не вернулся ли папа.

– Он непременно догадается, чем мы занимались, – заметил я.

– Ни за что, – хихикнула она. – Ну и что из того, если и догадается? Он перестанет беспокоиться о состоянии нашего брака, не так ли?

Мы шагали по мосткам, взявшись за руки. Это было крайне неудобно, так как мостки были довольно узкими.

Машина Фрэнка оставалась на том же месте. Лайза постучала в дверь. Ответа не последовало.

– Как ты думаешь, с ним ничего не случилось?

– Конечно, ничего. Просто он отправился на длительную прогулку.

– Не знаю, – сказала Лайза и тревожно огляделась по сторонам. – Странно, что он запер дверь. Когда он бывает здесь, то обычно оставляет её открытой. Давай попробуем заглянуть в дом.

Мы двинулись вокруг здания, заглядывая во все окна. Гостиная была пуста. Так же, как и кухня. Между этими помещениями находилось крошечное пространство, служившее неким подобием столовой. Окно здесь было расположено значительно выше уровня глаз.

– Лезь мне на плечи, – сказал я Лайзе и пригнулся.