Проблема с Джейн - Катрин Кюссе

Бывают дни, когда, собираясь выпустить на улицу соседского кота, мяукающего под закрытой дверью, и зная, что проливной дождь окатит как из ведра застигнутого врасплох бедолагу, вы не получаете ни малейшего садистского удовольствия.

Джейн вздохнула и медленно прикрыла дверь. Прошло уже столько времени, а легче не становилось. И будет еще хуже, если через четверть часа она придет на работу и не найдет в своей электронной почте сообщения от Алекса.

Толстый серый кот жалобно промяукал и укоризненно взглянул на нее, будто это она была виновата в том, что шел дождь.

На полу, в холле подъезда, рядом с коричневой бандеролью, на которой Джейн еще раньше заметила написанный от руки адрес, в синем целлофановом пакете валялся номер «Нью-Йорк Таймс». Она заберет его, когда вернется с работы, если он все еще будет там лежать. Раньше у нее довольно часто вороват газеты — должно быть, студенты с первого этажа, — и как раз тогда, когда ей как воздух была необходима утренняя порция новостей. В конце концов она была вынуждена отказаться от подписки.

Эрл Грей мяукал теперь под другой дверью, отделявшей небольшой холл с почтовыми ящиками от лестничной клетки. Джейн снова вставила ключ в замочную скважину и, толкнув массивную дверь, пропустила кота, который, проскользнув, побежал назад вверх по лестнице.

Джейн не больше, чем кот, хотела выходить ни улицу, где порывистый ветер моментально выворачивал зонтики. Было рано, и почта еще не пришла. Она наклонилась, чтобы разглядеть имя нерасторопного соседа, забывшего забрать свою бандероль, и отпрянула: на ней было написано ее имя. Вчера вечером известие о смерти Дюпортуа настолько сильно потрясло ее, что ей даже в голову не пришло взглянуть на фамилию адресата, тем более что раньше она никогда не получала бандеролей. Джейн взяла ее в руки. Основательно упакована, прямоугольной формы, довольно увесистая — скорее всего, книга. Улыбка пробежала по ее лицу. Алекс, наверное, приложил немало усилий, чтобы заполучить ее адрес. Тринадцать дней — никаких известий, и вот теперь вместо электронного письма присылает ей книгу. Почерк на конверте, разборчивый и нервный, танцующий и ровный, напоминал ей Алекса. Он писал авторучкой и синими чернилами, как и она.

Джейн попыталась распечатать плотно набитый, зажатый скрепками и заклеенный конверт. От разорванной бумаги полетела серо-коричневая пыль. Внутри оказался другой конверт, белый, — книга была надежно упакована. Она достала из него желтую картонную папку, из которой выпала дискета и глухо ударилась о плиточный пол. В папке лежала рукопись, состоящая из отдельных листов. На первом из них она прочла:

ПРОБЛЕМА С ДЖЕЙН Роман

Имя автора отсутствовало. Далее, на втором листе, следовало оглавление:

1. Ужин с Бронзино

2. В стиле Эрика

3. Даже не поцеловались

4. Выздоровление

Бронзино, Эрик — ее бывшие любовники. Она снова взглянула на коричневый конверт: никакого обратного адреса. Бандероль была отправлена из Нью-Йорка пять дней назад, но явно не Алексом, так как он находился во Франции. Она только об этом и думала.

Джейн быстро пробежала взглядом первые страницы. Речь шла о ней. О ней и Бронзино. С тех пор прошло девять лет. Кто-то прекрасно был об этом осведомлен. Рукопись насчитывала триста шестьдесят страниц и заканчивалась фразой: «Внизу она обнаружила бандероль с рукописью». Джейн вздрогнула и подняла глаза. За окном, кроме дождя и цветков магнолии, с которых падали капли воды, ничего не было видно.

Она пойдет на работу позже. Сначала необходимо прояснить ситуацию. Злой шутник неплохо выбрал момент, как будто проливного дождя, смерти Дюпортуа и молчания Алекса было недостаточно. Джейн подняла дискету, снова открыла дверь, ведущую на лестничную клетку. Перепрыгивая через ступеньки, поднялась по скрипящей под ногами, несмотря на ковровое покрытие, деревянной лестнице. Когда она очутилась перед своей дверью, что-то коснулось ее правой ноги. Вскрикнув, она отскочила в сторону. Склонив голову набок, Эрл Грей смотрел на нее выпученными глазами. Джейн нервно засмеялась и топнула ногой, чтобы прогнать его. Зайдя к себе, она закрылась на ключ, сняла плащ, включила свет — было темно, будто в семь часов вечера, — и, даже не присев, принялась читать.