Цена тревоги - Жильбер Галлерн

Было уже начало сентября, но над Пуатье той ночью сгустилась влажная, тяжелая жара, предвещавшая грозу.

На площади перед мэрией было светло как днем, и Николь на секунду ослепил яркий свет фонарей. Где же они припарковали машину?

Муж обнял ее за плечи, она прижалась к нему, благодарная за это выражение привязанности, и в который раз подумала, что их брак остается счастливым и по истечении тринадцати лет и что, хотя Даниелю уже за пятьдесят, он все так же влюблен в нее. В тридцать семь лет у Николь было достаточно опыта, чтобы осознать, как редко такое случается. Порой ее одолевали сомнения. Она думала о том, что жизнь — это большой обман, ведь ни у кого нет абсолютного счастья. Не будучи суеверной, она иногда боялась, как бы судьба не отплатила ей за все радости, которые подарила раньше.

Толпа зрителей не спеша тянулась ко входу на стоянку «Шарль де Голль», а Николь с мужем медленно шли по спящему городу в направлении церкви. Даниель и в этот раз не изменил своим привычкам и припарковал машину на одной из соседних улочек.

Прожекторы освещали площадь, придавая зданию фантастический вид. Их золотистый свет играл на почерневших от времени камнях зелеными и красными отблесками, скульптуры отбрасывали на асфальт рельефные тени.

Пара вошла в одну из улочек, лучами расходившихся от площади. Здесь было темнее, только освещенные прямоугольники витрин кое-где выступали из темноты.

Следующая улица утопала во мраке: дома стояли на реставрации. Николь и Даниель углубились в переулок между двумя темными фасадами. Боясь оступиться на гравии, покрывавшем дорогу, они медленно продвигались вдоль ограды, тянувшейся вокруг здания с забитыми окнами.

Посередине улочки, вдали от света фонарей, Даниель остановился и привлек Николь к себе. Он был ненамного выше жены, с брюшком, небольшая лысина недавно начала пробиваться на затылке. Но эти физические изменения даже нравились ей, Николь находила, что они придают ему еще больше обаяния. Взволнованная, она обняла мужа, губы их встретились и слились в поцелуе.

— Ну что, голубки, помощь нужна?

Николь вздрогнула так сильно, что ударилась зубами о зубы Даниеля. Она обернулась.

Меньше чем в двух метрах от них в тени ворот стоял какой-то мужчина. Видно было длинное лезвие ножа, блестевшее в темноте.

Застыв от ужаса, Николь почувствовала, как Даниель оттолкнул ее в сторону и повернулся к незнакомцу. Она хотела закричать, но не смогла выдавить ни звука.

— Деньги, живо.

Сколько у нее с собой было? Двадцать евро, не больше. А у Даниеля? Он заплатил за билеты в кино, у него должно оставаться совсем немного. Хватит этого, чтобы бандит успокоился, или это его только рассердит?

Но тут Даниель, который в жизни ни с кем не дрался и был совершенно неспортивным человеком, ответил грабителю:

— Иди отсюда.

Николь похолодела. У ее мужа не было никаких шансов против человека с ножом. Что он хотел доказать?

Ответ не понравился бандиту, он вышел из тени, направляя на них нож. На вид лет двадцать пять, худой, как бродячая собака, отросшие волосы скрывают пол-лица. Одет он был в пиджак, который при нормальном освещении мог оказаться и синим, и зеленым. Николь никак не могла собраться с мыслями. Сердце бешено колотилось, ее била неудержимая дрожь… Она не могла оторвать взгляд от бесконечно длинного лезвия ножа. Мужчина сделал еще один шаг в их сторону. Даниель отступил, наклонившись вперед и выставив руки, словно готовился схватить противника, если тот приблизится.

Они будут драться!

Ее муж будет драться с вооруженным ножом мужчиной вдвое себя моложе из-за нескольких евро!

Внезапно в воздухе просвистел нож, и Даниель отскочил назад.

— Нужна помощь?

Сердце подпрыгнуло у Николь в груди, и ей показалось, что сейчас она умрет от страха. Она повернулась на голос и поняла, что все пропало, увидев высокого мужчину. Свет витрины падал только на одну сторону его лица. Здоровенный детина лет тридцати-сорока, одетый в кожаную куртку. Хотя он и не был похож на первого, Николь поняла, что они заодно. Сообщник, который хотел помочь скорее расправиться с ними, видя, что жертвы сопротивляются.

Николь хотела побежать, позвать на помощь… Но путь был отрезан. Закричать?.. Квартал был на реставрации, здесь никто не жил. Да и кто побежит ночью на помощь незнакомцам?

Они оказались в ловушке.

Даниель тоже это понял. Он не отрывал взгляда от бандитов, машинально вытирая об одежду вспотевшие дрожавшие руки. Повернувшись спиной к стене, он затравленно посмотрел на Николь; все в его поведении выдавало безнадежность. Его отчаяние ранило ее. Через несколько минут ему, может быть, придется умереть, а он беспокоится о ней. Как такое могло с ними случиться? Несколько минут назад она была счастлива, и вот это счастье разлетелось на мелкие кусочки под напором двух оборванцев, повстречавшихся в темном переулке.

Ее охватила паника. Сейчас они погибнут на глазах друг у друга; она вспомнила о детях. Кто дал этим людям право так поступать с ними? Какая несправедливость. Она положила руку на плечо Даниеля, и он вздрогнул, как от ожога. Лицо его было искажено страхом. Николь снова подумала о детях и покрепче сжала сумку в руке. Ничтожное оружие, но это было единственное, чем она располагала. Она придвинулась ближе к мужу. По крайней мере они вместе.

Бандит колебался. Его взгляд перебегал с них на незнакомца. Нож блестел в руке…