Плакучее дерево - Назим Ракха Страница 77

— Роббин, хватит притворяться. Живо говори!

— Вы читали дело.

— К черту дело! Я хочу услышать от тебя лично, причем прямо сейчас. Что, мать твою, случилось в тот день?

— А какая разница?

— Черт тебя побери, Роббин. Если бы ты рассказал мне правду с самого начала, тебя бы здесь давно не было. И ты сам это прекрасно знаешь.

Роббин напрягся.

— Слушай, чувак. — Мейсон с силой толкнул его стул. — Какого хрена ты не сказал мне, что пытался защитить того парня?

— Откуда вам это известно?

— Откуда мне это известно? От Ирен Стенли, вот откуда. Все твои секреты, мать твою. Ей известно все. Ну как тебе это? Все, до мельчайших подробностей. Про тебя, Шэпа, ее мужа. У нее даже есть твой фотоснимок с этим парнем.

Фотоснимок? Да, в тот день они с Шэпом фотографировались. Затем были снимки, сделанные на берегу реки. Какое чудное это было время. Лучшие моменты в его жизни — пока откуда ни возьмись не появился Нэт Стенли. Пригрозил, что убьет его, если вновь застукает с его сыном. А как тогда перепугался Шэп, как он умолял родного отца. Боже, как я ненавидел этого человека.

— Роббин, ты сукин сын, вот ты кто. Это правда? Ты встал на защиту этого мальца? Я верно говорю?

Роббин попытался сосредоточить взгляд на столешнице. Но ощущение было такое, будто его огрели по голове чем-то тяжелым.

— Я задал тебе вопрос! — Начальник тюрьмы схватил его за ворот и приподнял со стула. — Ты, безмозглый засранец! Ты думаешь, я тут с тобой играю? Тебя через несколько дней отправят в расход. Неделя, и помаши жизни ручкой. И ты сидишь здесь передо мной и пытаешься кого-то выгородить.

С этими словами Мейсон с силой тряхнул Роббина, затем отпустил.

Роббин вытер о плечо губы. Похоже, ему следует об этом подумать. Миссис Стенли никогда не говорила о том, что ей что-то известно. Ни разу.

— И давно ей это известно? — спросил он.

— Не знаю, — ответил Мейсон и подтянул повыше рукава пиджака. — Может, неделю. Точно не знаю.

— Черт.

— Это точно. — Мейсон обошел стол и тоже сел. — Зачем ты это сделал, Роббин?

— Что именно?

— Лгал. Какого хрена ты лгал о том, что произошло? Почему ты ничего не сказал — ни полиции, ни адвокатам, никому? Почему ты никому не сказал, что пытался себя защитить?

Дэниэл посмотрел на лампу под потолком — та негромко жужжала и время от времени мигала.

— Это было так давно, — наконец произнес он.

— И что из этого?

— Послушайте, мистер Мейсон. Мне с самого начала ничего хорошего не светило. Подумайте сами. Ведь кто я такой? Кем я был в их глазах? Да вы сами знаете, что я прав, и вот что я вам скажу. Какая разница. Ни тогда, ни сейчас. Как только раздался выстрел, на моей жизни можно было ставить крест. Зря я тогда не пустил в себя пулю. Не хватило духу.

— Но ты пытался защитить того парня.

— Нет. В этом вы ошибаетесь. Если бы мне хотелось его защитить, я бы не пошел к нему домой. Нет, в тот день я думал не про Шэпа, я думал о себе. И ни о ком больше.

— И когда вошел его отец? Что тогда?

— «Что тогда», мистер Мейсон. Вам не приходило в голову, что я ждал его прихода? Скажите, с какой стати я взял с собой пистолет? Я хотел пристрелить этого чертова папашу и сделать ноги — вместе с Шэпом. Мы мечтали с ним сбежать — исчезнуть навсегда из этого тухлого городка, из штата, одному Богу известно, откуда еще. Но только не надо думать, будто я пытался защитить этого парня. Как бы не так.

Заключенный и начальник тюрьмы посмотрели друг на друга и отвернулись.

— Ты ошибался, — произнес Мейсон.

— Это в чем же?

— Миссис Стенли. Она вовсе не держит на тебя зла из-за вас с Шэпом. На самом деле она хочет тебе помочь.

— Помочь?

— Она считает, что ты не заслуживаешь казни. Она считает, что ты встал на защиту ее сына.

— Ее там не было.

В тот день, придя дом к Шэпу, он заметил в его глазах страх. Боже, как глупы были они оба. Он тогда уговорил Шэпа сфотографироваться, затем они вместе смотрели телевизор, а затем…

— Да, такую женщину еще нужно поискать, скажу я тебе. На вид даже не скажешь, но на самом деле очень сильная. Она хочет обратиться к адвокату. Рассказать ему все, что ей известно. Говорит, что дойдет до самого губернатора, чтобы только вызволить тебя отсюда.

Дэниэл окинул Мейсона пристальным взглядом:

— Когда я получил от нее письмо, самое первое, знаете, что я сделал?

Мейсон пожал плечами.

— Я плакал. Плакал, как ребенок. Не мог его читать, не мог даже взглянуть на него, потому что тотчас начинал лить слезы. С вами когда-нибудь такое бывало? Простить того, кто не заслужил этого прощения.

Мейсон нахмурился, а Дэниэл про себя задался вопросом, что тот повидал и что делал на своем веку, если жизнь занесла его на такую работу. А еще эти его глаза — темные, словно два колодца, его осанка, эти всегда расправленные плечи и этот шрам, что выглядывал из-за воротника, светлая полоса на фоне кожи цвета кофейного оттенка.

— Нет, — ответил Мейсон. — Такого со мной никогда не было.

— Что ж, это точно пробирает до мозга костей. Хочешь ты того или нет, но оно все равно проникает в душу. Это и боль, и благословение одновременно.

Мейсон кивнул:

— С этим можно бороться. Что-то еще может измениться. Тем более с помощью миссис Стэнли.

— То есть это еще можно оттянуть? Устроить еще одно слушание, поговорить с другими адвокатами, пожить еще в своей клетке? Нет, спасибо, Генерал. Поймите меня правильно, я ничего не имею против жизни. Но я уже убедил себя, что меня ждут вполне приятные вещи по сравнению с тем адом, через который мне пришлось пройти.

— И что же тебя ждет?

— Отдых. Вот и все. Отдых от этой жизни. А то, что задумала миссис Стенли, — мне ничем не поможет, лишь принесет новые заботы. Я устал, мистер Мейсон, мне неприятно вам это говорить, но на следующей неделе вам придется выполнить свою работенку. Так что убедите эту женщину, что мне больше ничего не надо.

— «Работенку»? — воскликнул Мейсон. — И ты называешь это работенкой? Это тяжкое испытание. Это кошмар, Роббин, вот что это такое. А ты позволяешь себе шуточки. — Начальник тюрьмы покачал головой. — Тебе, как я понимаю, хочется, чтобы миссис Стенли получила второго покойника. Так вот сам ей так скажи. И меня уволь.

Мейсон встал, подошел к двери и дважды с силой ударил по ней кулаком.

— Кстати, Роббин, — обернулся к на заключенному. — Сегодня дождь. Настоящий ливень. А воздух? Он пахнет океаном. Как будто эти тучи пришли откуда-то оттуда.