Время скорпиона - Галина Лавецкая Страница 74

– Димочка, родной мой, что с тобой? Сейчас, сейчас, потерпи. Сейчас врач приедет, потерпи, миленький…

– Попить, – едва слышно прошептал он, и Шура, осторожно положив его голову на ковер, бросилась на кухню.

Принесла воды и, подложив ему под голову диванную подушку, поднесла стакан к губам. Он сделал несколько глотков, закашлялся, и часть воды пролилась на рубашку. Закрыл глаза, и она опустила голову на подушку Через минуту он застонал, попытался повернуться, и его вырвало. Шура побежала в ванную, схватила полотенце и стала вытирать ему лицо. С улицы раздался шум машины и гудок. Она выбежала на крыльцо и отчаянно закричала:

– Ну, скорей же, скорей! Пожалуйста, помогите! Ему плохо!

Врач с чемоданчиком и санитар побежали к дому. Она плохо понимала, что делал врач, и все повторяла:

– Но он ведь не умрет, не умрет?

А врач спрашивал фамилию и возраст. «При чем здесь фамилия?» – не понимала Шура. Потом ехала в машине «Скорой помощи», держала его за руку и беззвучно плакала. Когда машина затормозила, Дмитрий Иванович открыл глаза, посмотрел на нее и попытался улыбнуться. Но лишь пошевелил губами, а потом вздохнул и внятно прошептал:

– Шурочка, как жаль…

Она почти бежала рядом с каталкой, держа его за руку, и говорила:

– Все хорошо, мы приехали. Сейчас, миленький мой, хороший, потерпи чуть-чуть.

Он смотрел на нее молча, глаза у него были больные и грустные, а лицо усталое…

Потом ей сказали, что дальше нельзя, пусть ждет здесь, и увезли каталку за дверь. Шура села на стул и застыла. Прошло немного времени, и из дверей вышел врач. Другой, не тот, что приезжал на дачу. Назвал фамилию, она встала… Никого кроме нее в коридоре не было.

– Мне очень жаль. Ваш отец умер. Ничего нельзя было сделать. Скорее всего, тромб. Примите мои соболезнования.

Шура тихо смотрела на него. Какой отец? Чей? Он что-то путает, Дима жив…

– Вы что-то путаете, этого не может быть. Он был совершенно здоров, только нога… Вчера заболела нога… мы гуляли.

– Сожалею, – повторил врач. – Это тромб, все очень быстро. Посидите, сейчас придет сестра, – и ушел за дверь.

Шура села на стул. Через минуту вышла женщина со стаканом воды.

– Выпейте, милая, вам будет легче, – участливо сказала она.

Шура послушно выпила. Вода была горькой.

– Завтра приезжайте за справкой. После двенадцати. Вы одна? Давайте я вас провожу – и, осторожно поддерживая, повела Шуру к выходу.

На улице Шура подумала, что никакая справка ей не нужна. Зачем ей справка? Ей нужен Дима. Какая глупость! При чем здесь какой-то тромб? У него просто болела нога. И вдруг, как молния, вспыхнула мысль, что на до было вчера ехать к врачу. Она даже услышала чей-то незнакомый голос: «Вчера надо было ехать к врачу». Может, это говорил врач «Скорой»? Значит, это она виновата? Зачем послушала Диму? Вечно он шутит… Шура шла по улице и не понимала, что ей дальше делать. Кому-то надо звонить? Но кому? Вспомнила, что выбежала из дома вслед за носилками и села в машину с Димой. Сумки у нее не было. Сумка-то на кухне осталась. Ни телефона, ни денег. Остановила такси и приехала на дачу Ворота и дверь в дом распахнуты настежь. Зашла на кухню, вынесла таксисту деньги, и он уехал. Закрыла ворота и пошла в дом. В гостиной увидела грязное полотенце на полу и поняла, что врач не напутал. Димы больше нет. А та справка, это, наверно, справка, что его больше нет, он умер, и она опять осталась одна. Захотелось лечь и ни о чем не дума ть. Но надо было кому-то звонить, что-то делать… Сейчас уже вечер, может, завтра? Но понимала, что звонить нужно сегодня, сейчас, а потом уже лечь. Открыла большую записную книжку у Димы на столе, нашла домашний телефон его близкого друга. Он и его жена часто бывали у них, они относились к Шуре доброжелательно, надо им сказать. Наверно, они знают, что надо делать.

Подошла к телефону жена, Шура сказала, что Дмитрий Иванович умер. Она ахнула, стала что-то говорить, потом закричала: «Толя, Толя!» Трубку взял Толя, и Шура повторила, что Дима умер сейчас в больнице от тромба. Она не знает, почему от тромба, у него вчера заболела нога, просто долго гуляли, а они не слушают ее и говорят, что за справкой надо приехать завтра. Но она так и не поняла, что же с Димой. Врач был странный, ей кажется, он что-то перепутал. Сказал, что ее отец умер, а у нее никакого отца нет. Наверно, надо позвонить и узнать, с ней почему-то не хотят разговаривать. Врач вообще ушел, сказал, что сожалеет, а медсестра дала ей какой-то горькой воды и вывела на улицу. И еще сказала про справку.

– В какой он больнице, Шурочка? Я сейчас туда позвоню.

– Ой, спасибо. В Звенигороде, мы же на даче, – стараясь четко выговаривать слова, ответила она.

– Шура, вы в порядке? Вы на даче? С вами есть кто-нибудь?

– Я на даче. Не знаю, что делать дальше. Наверно, надо кому-нибудь сообщить? Но я не знаю кому И я не понимаю про эту справку. Зачем она мне?

– Шурочка, дорогая, успокойтесь. Забудьте про справку. Никому не надо звонить. Я сам позвоню всем, кому нужно. Вы отдыхайте. Завтра утром мы приедем на дачу. Сейчас я буду звонить в больницу. Мы сами все устроим завтра. Вы поняли меня? Сейчас я позвоню, и вам помогут. Вы успокойтесь, Шурочка, хорошо? Не думайте ни о чем. Сейчас я позвоню соседям. А мы приедем завтра утром, Шурочка, понимаете, утром, и ни о чем не беспокойтесь, обещаете?

Шура положила трубку и заплакала. Больше никому звонить не будет. Может, это вообще ошибка. Анатолий Петрович позвонит в больницу и все узнает. Раздался звонок в дверь. Кто это? Из Москвы нельзя приехать так быстро, они же только что поговорили. Или это было давно? Что-то она все путает… Тяжело передвигая ноги, Шура пошла открывать. На пороге стояли соседи, профессор с женой, они дружили с Димой… Жену, кажется, звали Ниной, а он… нет, не вспомнить сейчас… Шуру поили чаем, чем-то кормили, потом капали в стакан валокордин, и она опять пила горькую воду. Все время звонил телефон, и профессор отвечал. Шура не слышала, что он говорил, только удивлялась, кто это так часто звонит. Потом профессорша увела ее спать.

Утром она проснулась от телефонного звонка. И эти звонки раздавались бесконечно. Звонили знакомые и незнакомые люди и выражали соболезнование. Только она опускала трубку, как вновь раздавался звонок. Пришли профессор с женой и еще какие-то соседи, с ними они здоровались, когда гуляли. Но Дима-то, наверно, их хорошо знал. Потом приехал Анатолий Петрович с женой Ниной. Шура сразу вспомнила, что Нина – это она, а профессоршу зовут Валентина Семеновна. Как это она забыла? Дом наполнился людьми. Кто-то спросил, где вдова. Шура поняла, что вдова – это она. Значит, Дима умер. Она безучастно сидела с профессоршей и Ниной. Потом вспомнила про справку, надо ехать в больницу. Нина успокоила, ничего не надо, все уже сделали, создана комиссия, есть распорядитель, ей ни о чем не надо думать. Скоро они поедут в город, Шурочка поедет с ними. Похороны послезавтра. Ее машину отгонит в город Миша, пусть она даст ключи и техпаспорт. Шура не знала, кто такой Миша, но Нине видней. Ключи на столе в кухне, кажется… Да, в кухне…