Девушка с обложки - Сьюзен Риджетти Страница 48

– У тебя есть шпилька? – прошептала она, указывая на мои волосы.

Я всегда пользуюсь шпильками, чтобы закалывать челку, когда умываюсь перед сном, и – слава богу – они все еще были в моих волосах. Я вытащила одну и передала Кэт. Она просунула ее в замочную скважину, повозилась, и после приятного щелчка дверь открылась.

Внутри царила кромешная темнота. Пока глаза привыкали, я потеряла Кэт из виду и с удивлением услышала ее голос, доносившийся издалека.

– Оставайся там! – скомандовала она.

Через несколько мгновений вспыхнул свет, и я оказалась посреди самого невероятного бального зала, который я когда-либо видела. С потолка свисали огромные канделябры, помещение было украшено колоннами, арками, картинами и золотом.

Кэт сбросила с себя туфли и носилась вокруг меня кругами по ковру. Я тоже разулась, и она подбежала, протягивая ко мне руки и с широкой блаженной улыбкой на лице.

– Ты уверена, что нам можно здесь быть? – спросила я.

– А что они нам сделают? – отозвалась она. – Скажут, чтобы мы возвращались в номер?

Я встала на цыпочки сделала несколько осторожных шагов к ней. Я ухватилась за ее руки, и она увлекла меня в танец, мы кружили по всему залу. Когда я была подростком, то несколько лет занималась бальными танцами, этого оказалось достаточно, чтобы она могла вести меня. А Кэт, ну, Кэт была непревзойденным танцором – не знаю, как еще сказать. Ее танец обретал собственную жизнь, и она сама не была больше Кэт Вольф, не была просто человеком, она была… кем-то или чем-то волшебным. Я никогда раньше не видела, чтобы кто-то так прекрасно танцевал. Я не могла отвести от нее взгляд.

Мы покружили в одной части зала, а затем вернулись бегом в центр и упали на пол, смеясь. Когда нам удалось восстановить дыхание, мы тут же вскочили на ноги и стали напевать песни из «Моей прекрасной леди», пританцовывая в такт. Мы коверкали слова, не беспокоясь о том, что кто-то услышит. Мы полностью, без остатка, растворились в музыке. И мы действительно протанцевали всю ночь.

Не знаю, как долго мы там пробыли, но когда мы уходили из бального зала, часы показывали почти пять утра. Прокравшись на цыпочках обратно наверх, мы вернулись в люкс, тихо напевая себе под нос. Когда мы зашли внутрь, то сразу отправились в патио на крыше и наблюдали, как восходит солнце.

Мое сердце переполнено; в голове звенит.

Я никогда не была так счастлива.

Я думаю, это была лучшая ночь в моей жизни.

Нью-Йорк Таймс | Книги

Автор «Наездницы» Кэт Вольф заключает договор с издательством на семизначную сумму

Автор Жанин Фокс

4 мая, 2018

В апреле рассказ «Наездница» стал вирусным после публикации в «Нью-Йоркере». По словам человека, принимавшего участие в оформлении сделки, Кэт Вольф заключила договор с издательством на семизначную сумму.

По словам литературного агента Марго Флэтчер из «Флетчер энд Росс», которая представляет мисс Вольф в сделке с «Пингвин Пресс», «Наездница» стала самым читаемым рассказом журнала за последние десять лет: «Серьезно, я думаю, все поражены популярностью этого произведения. Нечасто художественный текст – особенно в камерном жанре – становится вирусным».

Рассказ, строящийся вокруг истории короткой романтической связи между Эмили, восемнадцатилетней студенткой колледжа, и Томом, ассистентом преподавателя, привлек внимание читателей и спровоцировал обсуждения в Интернете на тему алкоголя, согласия и травматичных последствий проявлений мизогинии в повседневной жизни.

«Я думаю, такое сильное впечатление на читателей произвела концовка, – объяснила мисс Флэтчер, отсылая к последнему абзацу рассказа, где Том защищается перед друзьями от обвинений Эмили, говоря, что Эмили – «наездница – сами знаете, они все чокнутые».

«С этим сталкивалась каждая женщина хотя бы раз в жизни, – добавила мисс Флэтчер. – Мы все испытывали на себе сексизм и мизогинию, а когда пытались подать голос и защитить себя, то нас жестоко затыкали».

Сборник рассказов «Наездница и прочие пони, которые знают лишь один трюк» будет опубликован издательством «Пингвин Пресс» в 2019 году.

Дневник Лоры Риччи

9 мая, 2018

Все кончено.

Такое чувство, будто земля уходит у меня из-под ног.

Все пошло прахом.

И это целиком и полностью моя вина.

В пятницу, вернувшись с одной из моих прогулок по книжным магазинам, я почувствовала, что что-то не так, как только переступила порог номера. Кэт была дома – в коридоре стояли ее туфли, на столе лежала сумка – но ее саму нигде не было видно.

– Господи, не поверишь, как там было много народу, – прокричала я, заходя в гостиную. – Прости, что я так долго.

– Кэт? – позвала я, в надежде, что она меня услышит.

А потом у меня появилось это неприятное тяжелое ощущение в животе, стоило мне взглянуть на лестницу. Что-то было не так. Что-то было ужасно не так. Я поднялась по ступенькам так медленно, как только могла, готовя себя ко всему.

Когда я добралась до пролета на втором этаже, то увидела, что в моей комнате горел свет и дверь была слегка приоткрыта. Я полностью открыла дверь с колотящимся сердцем, и она была там, сидела на моей кровати с этим дневником в руках. Лицо у нее припухло от слез. Она, должно быть, давно уже сидела там, читая все эти чертовы записи, потому что слезы успели высохнуть, и на ее лице не было ни следа печали, была только ярость.

– Ты вела гребаный дневник? – спросила она ледяным голосом, которого я никогда у нее прежде не слышала. – Ты вела дневник все это время? И писала обо мне?

Я застыла. Я не знала, что сказать. Я не могла этого отрицать – действительно, я писала о ней. А потом внутри у меня все упало. «О черт, – подумала я. – Она знает, что я рылась в ее вещах».

– Я…

– Долбаная сука, – прорычала она.

А затем выскочила и пронеслась в патио с моим дневником в руке и направилась к краю крыши. Я бежала за ней следом.

– Это же просто дурацкий дневник, Кэт, – увещевала я ее. – Он не предназначен для того, чтобы его кто-то читал. Он не предназначен для того, чтобы ты его читала.

– Я очень закрытый человек, Лора. Я не впускаю людей в свою жизнь вот так запросто. Особенно людей, которые будут записывать все, что я делаю. Поверить не могу, что ты меня предала. После всего того, что я для тебя сделала. После всего, что я дала тебе.