Как бы волшебная сказка - Грэм Джойс Страница 47

Но я не могла ничему этому поверить, и вдруг, пока мы продолжали разговаривать, я почувствовала легкую дрожь земли под ногами. Глаза Йероу расширились.

– Ты почувствовала?

– Да, – сказала я.

Он вскочил на ноги. Крикнул:

– Быстро в воду! – И принялся сбрасывать с себя одежду. – Раздевайся!

Я не видела причины повиноваться. Ощущала опасность, но не понимала, чем поможет раздевание. Затем из дома выскочили распутница со своим любовником и сломя голову с воплями помчались к нам. Срывая на бегу с себя одежду, спотыкаясь и не переставая кричать.

К ним присоединялись другие люди из домов и хижин дальше по берегу. Странные создания: гибкие полураздетые фигуры, срывающие с себя остатки одежды.

– В воду, Тара! – крикнул Йероу. – В воду!

Меня охватил страх. Нас окружало уже, наверно, человек пятнадцать-двадцать, сбросивших одежду на песок или входя в воду. Они визжали и вопили, и я едва слышала Йероу в этом шуме.

Он продолжал кричать и махать мне рукой, и меня охватил было ужас, но тут я увидела, что он улыбается и остальной вопящий народ – они тоже все смеялись. Я в недоумении шагнула к нему, он схватил меня за руку, и в тот момент, когда наши руки соприкоснулись, вода зашипела, вспенилась, засверкала, по ней словно ток прошел, и мощный удар сотряс наши тела, подбросив их в воде.

Люди были не в силах сопротивляться этому электрическому удару, всех охватил экстаз, и я почувствовала, как пена проходит сквозь меня, покалывая, вибрируя, наполняет вены, заставляя кровь гудеть. От глубокого наслаждения я громко засмеялась, минуту я беспомощно хохотала, как все люди вокруг.

Они смеялись, как гиены или обезьяны-тараторки, и я вместе с ними.

Я встала, все теперь держались за руки. Кто-то схватил за руку и меня – не Йероу, потому что я потеряла его в воде. Кто-то с другой стороны схватил меня за вторую руку, и все вытянулись длинной цепочкой как раз перед тем, как нас ударило снова. Смех достиг какой-то жуткой силы, в истерический ему не давало перейти лишь ощущение выздоровления и счастья, словно из меня выпустили кровь и влили какую-то шелковистую субстанцию. Я посмотрела на воду: она теперь искрилась и переливалась всеми цветами радуги. Свет ошеломил меня, рождая желание одновременно смеяться и вопить.

Йероу, умирая со смеху, брел ко мне по воде.

– Что происходит? – крикнула я ему, когда он схватил мою руку.

– Ха-ха-ха ха-ха-ха хи-хи, глупышка, оргазм, вот что это такое, Тара! Ха-ха-ха ха-ххи-хии…

– Что?

– Хи-хи-хи, оргазм!

И тут нас опять словно током ударило и отбросило друг от друга. Я почувствовала одновременно мягкую силу воды и мощный разряд от руки Йероу, пронизавший меня насквозь; в этот момент я поняла, как он любит и обожает меня, волна беззаветной любви прошла от него ко мне и передалась незнакомцу, державшему другую мою руку. Я вновь засмеялась, хотя по моему лицу бежали слезы печали, глупого веселья, глупой печали.

Думаю, этих содроганий – оргазмов – было еще семь или восемь, затем они внезапно прекратились, и смех и вопли стихли, хотя все еще долго продолжали держаться за руки, переводя дух, и надеялись на новый удар, не зная, содрогнется ли земля еще раз.

Но все кончилось, и постепенно люди стали выходить из воды и возвращаться к прежним занятиям. Только несколько упрямцев оставались в озере, безнадежно ожидая продолжения.

Мы лежали на песке, Йероу и я, отходя от истерии; я в мокрой одежде, потому что была единственной, кто не разделся, и чувствовала себя из-за этого немного глупо. Я спросила Йероу, что вызвало эти сейсмические толчки, он безучастно посмотрел на меня и ответил:

– Это дар озера.

– Что? – удивилась я.

– Это делают озера.

– У нас они такого не делают. Я такого никогда не видела.

– О нет, видела. Но вы, люди, не умеете этого замечать. Озеро делает так, когда ему хорошо.

– Ой, да перестань! – засмеялась я.

Он с серьезным видом посмотрел на меня:

– Это правда.

– Я имею в виду, что оно ведь не живое существо.

Это, наверно, было худшее, что я могла сказать. На его лицо внезапно набежала тревожная тень. Он закрыл мне рот ладонью с прилипшими к ней серыми песчинками:

– Тсс! Дорогая девочка. Тсс! Озеро слышит каждое твое слово, знает каждую мысль.

Я стала возражать против этого вздора, но увидела еще большую тревогу в его глазах, и он еще сильней зажимал мне рот ладонью с налипшим на нее песком. Только почувствовав, что мне больше нечего сказать, он убрал руку.

– Озеро слушает, – сказал он тихо. – Озеро наблюдает. Озеро знает все.

Я не понимала, о чем, черт возьми, он говорит. У меня не было возможности ответить, потому что один из упрямцев, еще долго стоявший в воде после того, как другие вышли на сушу, побрел к берегу. На его мускулистом теле сверкали капли воды и света, и он заметил меня:

– Ух ты!

Он был сильным и статным, дочерна загорелым, с глазами охотника, серо-зелеными. Его длинные волосы были скручены сбоку, и вода, стекая с них, струилась по его телу.

Он быстро наклонился и через мокрую блузку нежно сжал большим и указательным пальцем мой сосок. Йероу схватил его за запястье и вывернул ему руку.

– Эта девочка не про тебя, Силки, – жестко сказал он. – Не про тебя.

Тот, кого звали Силки, отшагнул назад:

– Она что, твоя собственность? Думаю, решать ей.

– Да, решать мне, – огрызнулась я, – и я не желаю, чтобы ты прикасался ко мне.

Тот удивился, как если бы еще никто не говорил ему такого.

– Ты привел в поселок привидение, Йероу, – сказал он, потом взглянул на меня. – Много теряешь.

Повернулся и пошел по берегу к дальним домам.

– Кого-кого привел? – спросила я у Йероу.

– Здешние мужчины не привыкли, чтобы их отвергали, – проворчал он. – И женщины никогда им не отказывают.

– Он был мерзок.

– Это тебе с непривычки показалось.

– Я привыкать не собираюсь, спасибо.

– Тебе и не придется.

Мне вскоре предстояло узнать о неистовой сексуальной распущенности в коммуне. Люди совокуплялись открыто, часто и, как мне казалось, без разбора. Парни с девушками, девушки с парнями, причем инициативу проявляли в основном девушки, и настойчиво. В добавление к этому девушки трахались с девушками, парни с парнями, а то и устраивали групповуху.

Вам это, может, кажется эротичным. Мне так не казалось. И не кажется. Больше того, у меня было совершенно противоположное мнение, и вскоре я поняла, что я единственная, кто не проявляет сексуальной активности, за исключением одного человека. Йероу. Он словно хранил себя для меня, если я когда-нибудь решу, что хочу его. У большинства тамошних женщин это вызывало удивление. Они относились к нему с участием и жалостью, так сочувствуют человеку со сломанной ногой. Приносили ему фрукты и добросовестно старались «развлечь» его, когда он возражал, что не нуждается в этом.