Как бы волшебная сказка - Грэм Джойс Страница 45

– Я тоже, Пит. Я тоже.

– А когда-то мы все время так смеялись.

– Да, все время, – согласился Ричи.

– Мне не хватало тебя, кореш. Не хватало.

– О боже!

– Вот что я тебе скажу. На сегодня у меня больше нет клиентов. Ты вот это помнишь?

Питер показал на съезд к придорожной пивной под вывеской «Три подковы».

– Господи! – охнул Ричи. – Не отсюда ли нас выперли?

– Это было двадцать лет назад, приятель. Но теперь они не могут дать мне от ворот поворот. Три подковы – это эмблема «Почтенного общества ковалей».

– Да что ты говоришь, – отозвался Ричи.

Их в самом деле вышибли из «Трех подков» двадцать лет назад. Тогда это был шумный, провонявший никотином кабак, принадлежавший лысому громиле по имени Амос Макнамара, который держал за стойкой крикетную биту, подписанную членами английской сборной и предназначенную скорее для проламывания голов, чем для восхищения издали. С тех пор заведение не просто подкрасили. Теперь это был гастропаб, обслуживающий семьи и автобусные экскурсии.

Они вразвалочку вошли в бар и справились о здоровье мистера Макнамары и не ушла ли на покой его бита, но новый хозяин заведения, хотя и проявил интерес к теме, не мог ничем помочь. Он предполагал, что старик умер, но не знал этого наверняка. Они нашли свободный уголок и пригубили кружки с пенным элем. Естественно, возник добродушный спор о том, почему их вышибли тогда из паба. Потому, сказал Ричи, что Питер в итоге встал на четвереньки, а Ричи верхом на нем, расплескивая пиво, объехал заведение, вроде фермера, едущего на свинье на базар. Питер сказал, что Ричи путает это с другим вечером, когда их вышибли из паба «Крепкие ворота». Ричи заказал еще по одной, на сей раз с виски, и сказал: нет, их вышибли из «Ворот» за то, что они выразили недовольство качеством пива после того, как четыре часа пили его.

Ричи спросил, каково быть кузнецом, и Питер ответил, что нелегко, но заработать на жизнь можно, и, в свою очередь, поинтересовался, как живется музыканту, и Ричи покачал головой: мол, разве ж это жизнь. Питер заказал еще по пинте с прицепом. Сиделось хорошо, так что он решил оставить грузовичок у паба, а им взять такси. Ричи возразил, что до дома ехать-то всего пару миль.

– Да хоть пару ярдов. Я против, чтобы ехать пьяным.

– Двадцать лет назад ты бы так не сказал, – хмыкнул Ричи.

– Не сказал бы, так что, может, эти двадцать лет и не зря прошли, – ответил Питер немного резко.

– Ладно-ладно, я же просто так.

– Просто так? Наверно, будь у тебя маленькие дети, ты бы по-другому запел. К тому же как тут люди ездят! Придурки.

– Ну хорошо! Не кипятись!

– Моя б воля, я б любому запретил садиться за руль после выпивки.

Какой-то момент казалось, что они опять поссорятся. Но после третьей пинты они снова расслабились и вернулись к теме Тары. Ричи спросил Питера, как тот все это расценивает.

– Ну, мозгоправ говорит…

– Вивиан, – поправил его Ричи.

– Да, Вивиан. Вивиан говорит…

И они снова засмеялись, уже сами не зная чему.

Когда дурацкий смех стих, Питер попытался еще раз:

– Вивиан говорит, что, возможно, она ударилась головой и в результате, с одной стороны, забыла все, что произошло за последние двадцать лет, а с другой – впала в детство, потому-то и явилась домой.

– То есть ты не думаешь, что она… вроде как все это сочинила?

– Нет, Ричи. Я так думал поначалу. Но нет. А ты как считаешь?

– Нет, не сочиняет. Она действительно верит во все это. Убежден.

Они посидели, молча прихлебывая пиво.

Наконец Ричи сказал:

– Ты не допускаешь?..

– Опять двадцать пять! – прорычал Питер.

– Ты не знаешь, что я собирался сказать!

– Знаю.

– Да пошел ты! Ничего ты не знаешь, понятия не имеешь, что я хотел сказать!

– Ты хотел спросить: не допускаю ли я, что на каком-то загадочном уровне что-то такое могло быть?

– Черта с два!

– Нет? Ты провел с ней один вечер, провожал домой, и она уже начала тебя обрабатывать. Один вечер. Такая вот она. Всегда была такой. Заставит поверить во что угодно.

– Да брось! За кого ты меня принимаешь?

– Ты ее знаешь. Лучше меня. Она всегда могла убедить.

– К черту!

– Ладно. Только честно. Давай говори: скажи мне точно, что ты собирался мне сказать. Будь честным хоть раз в твоей полной опасностей жизни.

Ричи посмотрел на него в упор:

– Я собирался спросить: не допускаешь ли ты, что на каком-то загадочном уровне что-то такое могло быть? Я закажу еще по одной.

И для ясности Питер попросил повторить еще раз, и Ричи сказал, что, поскольку после такого количества выпитого вызвать такси будет непросто, можно взять по прицепу. И пиво они запили виски, а виски запили пивом, и так не раз, и очень скоро они принялись орать и хохотать и молотить кулаками по столу, и новый хозяин, точно как прежний, предупредил, что они досаждают посетителям и, если не угомонятся, он попросит их удалиться.

– Ты не можешь нас выгнать, – сказал Ричи. – Нас уже выгнали. Это логическая несообразность.

– Больше того, у нас пожизненный запрет на посещение этого заведения. Эй, Ричи, я только что вспомнил, за что нас выперли! Ты всем показывал задницу!

– Имеешь в виду, ты показывал. Твою задницу, имеешь в виду?

– Ну хватит! – сказал хозяин.

– Ты не можешь его выставить! – добродушно возразил Ричи. – Он уважаемый командор верховного ордена ковочных кузнецов. Или как там? Верховный командор? Так?

– Тихо-тихо, попрошу на выход, – сказал хозяин. Положил руку на спинку стула Питера.

– Уходим. Уже ушли, – сказал Питер, поднимаясь, и, глядя на него крохотными глазками, протянул руку, прощаясь, но тот сделал вид, что не заметил жеста. – Не хочешь пожать? Не хочешь попрощаться по-людски? А вот Амос Макнамара всегда пожимал руку на прощанье. Это заведение покатилось вверх по наклонной, друг мой. Вверх по наклонной самым прискорбным образом.

Они вышли на парковку, поеживаясь от холода.

– Так нас только что вышвырнули? – вопросил Питер.

– Не бери в голову. Ерунда все это. Куда только катится мир. Курить нельзя, а вышвыривать можно, и без всяких на то оснований.

– Дай сигаретку.

Они стояли на парковке и со смаком курили. Патетически затоптав окурок, Ричи достал телефон и позвонил в таксопарк. В первом было занято, тогда он позвонил во второй. Там готовы были прислать машину, но ждать придется двадцать минут. Они оглянулись на паб и намерились было дожидаться внутри, но потом вспомнили, что их только что изгнали из сей распивочной. Тогда Питер сказал: к чертям собачьим, не собирается он морозить себе яйца, дожидаясь такси, лучше им забраться в его грузовик. Ричи запротестовал, но слабо. Питер его успокоил, что до дому-то всего пару миль.