Вангелия - Владимир Сотников Страница 44

«Да она молодая еще! – подумал он, вглядываясь в простое, круглое лицо этой женщины. – А я-то думал, раз пророчица, значит, старуха. Сколько ей, интересно? Лет тридцать, наверное. Чтобы красивая – не скажешь, но какая-то… Яснолицая, вот какая!»

Вангелия стояла молча, словно прислушиваясь или даже присматриваясь к толпе.

«Ну, не присматривается она, конечно, – подумал солдат. – Глаза-то не видят».

Но стоило ему об этом подумать, как «взгляд» ее остановился на нем.

– Пусть солдат войдет, – сказала Вангелия.

– Я? – оглядываясь, спросил тот.

– Ты, ты, – улыбнулась она. – Тут других солдат нету.

А чего улыбнулась? Разве он что смешное сказал?

Но объясняться было уже не с кем: Вангелия ушла в дом. Помедлив мгновение, солдат пошел за нею.

– Что ты хочешь узнать? – спросила Вангелия, когда он, озираясь, вошел в комнату.

Бедность соединялась здесь с чистотой. Это показалось ему необычным: он привык, что или бедность, или чистота – вместе их не сложишь.

– Ну, говори скорее, – поторопила она.

– Да! – спохватился солдат. – Брата моего грабители убили. Трое малых детей осталось, у вдовы чахотка. Вот, хочу узнать, что с ними будет. Со вдовой, с детьми…

– Врешь! – отрубила Вангелия.

– Не вру! Кого хочешь спроси. Три месяца, как брат мой погиб!

Солдат изо всех сил постарался, чтобы взгляд у него был правдивым. Хотя зачем? Она ж все равно не видит.

– Врешь, что про братнину семью пришел узнать, – уточнила Вангелия. – Ты другое хочешь… Имена убийц хочешь узнать. Так?

Ничего себе! Как же она догадалась?

– Ну… Да, – смущенно кивнул парень.

– Может быть, я тебе их назову, – сказала Вангелия. – Но только если пообещаешь, что мстить им не станешь. Можешь пообещать?

– Нет, – секунду поколебавшись, твердо ответил он. – Не могу.

– Тогда и незачем тебе знать, кто они, – так же твердо произнесла Вангелия.

– Да почему же?! – вскинулся он.

– Потому что месть – злое дело, – ответила она. – Такое же злое, как убийство. И наказание за месть тебе будет жестокое. Если не для тебя, то для детей твоих, для внуков.

– Но это же несправедливо! – воскликнул парень. – Им убивать можно было, а мне отомстить – нельзя? Почему так?

– Чтоб сильнее болело, – ответила Вангелия. И добавила: – Не расстраивайся. Если мстить не станешь, то своими глазами увидишь, как убийц твоего брата судить будут.

– Правда? – встрепенулся он.

– Правда, – кивнула Вангелия. – Увидишь суд на теми, кто твоего брата убил. Как тебя зовут? – спросила она.

– Димитр Гущеров. Я из Петрича сам.

– Димитр? – почему-то вздрогнула Вангелия.

– Ну да, Димитр. Митко.

– Митко… – повторила она. И велела: – Теперь иди.

У двери Митко обернулся.

– Вангелия, – поколебавшись, спросил он, – а откуда ты все знаешь про меня?

– Я многое даже про чужих людей знаю. А ты мне не чужой.

– Мы ж с тобой не родня! – удивился Митко.

– По крови не родня, – кивнула Вангелия.

– Да я тебя первый раз вижу! – зачем-то добавил он.

Как будто она сама этого не знала.

– Но ты мне не чужой, – повторила Вангелия.

– Что это значит?

Она не ответила. Вздохнув, Митко снова пошел к выходу. И снова обернулся.

– Вангелия, раз ты все про меня знаешь… – сказал он. – Что ж ты мне про мою судьбу ничего не скажешь?

– А твоя судьба простая.

Она пожала плечами. Митко показалось, что усмешка мелькнула на ее губах. Но наверняка он этого сказать не мог – про усмешку. Ничего нельзя было сказать наверняка про эту загадочную женщину…

– Какая же моя судьба? – спросил он.

– Твоя судьба – быть моим мужем.

Ошеломленно, будто на призрак, смотрел Митко Гущеров на Вангелию Сурчеву.

«И правда, загордилась она! – сердито думал он потом, уже шагая по дороге, ведущей из Струмице в Петрич. – Или совесть потеряла. Надо же постороннему парню такое сказать!»

Но с каждым шагом, уводившим от дома Вангелии, пыл его все более сходил на нет. А когда улицы Струмице скрылись за поворотом дороги, Митко и вовсе остановился…

Ванга сидела в палисаднике и пряла шерсть.

«Как это она вечером прядет? Ниток ведь не видно, – подумал Митко. Но тут же сообразил: – Ну да, ей же все равно».

– Вангелия, – негромко сказал он, – это я.

– Я знаю, Митко, – не отрываясь от своей работы, кивнула она; удивления не слышалось в ее голосе. – Ты можешь не говорить, что это ты. Про тебя и так знаю.

– Я… понимаешь… – сбивчиво проговорил Митко. – Я… ну, просить тебя хотел…

Когда совсем стемнело, Любка вышла из дому, оглядела двор – куда это Ванга подевалась? И увидела, как из палисадника быстро вышел какой-то солдат и, перемахнув через изгородь, исчез в темноте.

– Ванга! – встревоженно позвала она. – Ты где?

– Здесь, здесь, – донеслось из палисадника.

– Зачем солдат приходил? – спросила Любка, подходя к сестре.

– Мы с тобой уезжаем, сестричка, – вместо ответа сказала Ванга.

– Куда это? – удивилась Любка.

– В Петрич.

– Почему вдруг в Петрич? – не поняла та.

– Митко меня замуж позвал. А он в Петриче живет.

– Какой Митко? – машинально переспросила Любка. И тут же ахнула: – Ванга! Как – замуж? Ты что?!

– А что? – пожала плечами Ванга. – Вот этот парень, что сейчас приходил, замуж меня берет. – Любка расслышала, что в голосе сестры звучит гордость. – А что, на мне и жениться нельзя?

– Можно, конечно, – пробормотала Любка. – Только… – И найдя причину, воскликнула: – Только ведь он солдат! Ты его и не увидишь.

– Его в запас отпускают, – сказала Ванга. – Через три дня он за нами приедет. В Петриче вся его семья живет, и мы с тобой туда переберемся. За что нам здесь держаться, сестричка? Отец в могиле. Васил по людям батрачит. Томе и вовсе…

Она горестно вздохнула. Брата Томе немцы угнали работать в Германию, и неизвестно было, жив ли он.

– Но, Ванга… – пробормотала Любка. – Как же этот Митко не боится тебя замуж брать? Ведь ты слепая! И старше его, – бесцеремонно добавила она.

– Выходит, не боится, – пожала плечами Ванга. – Митко не из пугливых. Он сильный. Будет нам опорой.