Интенсивная терапия - Юлия Вертела Страница 41
Интенсивная терапия - Юлия Вертела читать онлайн бесплатно
Молодой человек выглянул в окно: кружила густая февральская метель, и универсам по ту сторону проспекта просвечивал огнями, как летающая тарелка. Ему вспомнилась такая же метель три года назад в Гавани, где он снял после свадьбы однокомнатную квартиру – всего лишь на месяц, но для них с Катей это было лучшее время. Сколько строилось планов на будущее, как они мечтали о детях!.. Все существующее вовне представлялось абсолютно неважным, и только то, что происходило между ними, казалось значимым и волнующим.
Ошалевшие от счастья, они лишь изредка забегали в институт для того, чтобы выслушать очередные поздравления, выпить кофе и еще острей почувствовать, как они близки. Борисов первый одобрил выбор аспиранта, и все в лаборатории считали их прекрасной парой. Илья тоже не сомневался, что вытянул козырную карту, для него других в колоде не существовало, ведь он привык получать лучшее.
...Сколько раз он закрывал глаза и видел, как они идут в сторону Финского залива. На ней невесомое голубое пальтецо, он в черном плаще. Конец зимы, а вся одежда не по сезону, волосы пересыпаны снегом, но не холодно. Губы, руки горячие, а впереди – бесконечная снежная муть... Как похожи они были на Кая и Герду в полярном замке, когда, сцепившись за руки, стояли на берегу залива, и метель трепала их смешные одежонки. Теперь он ненавидел Катю за то, что она тогда сказала: «Мне стыдно, что мы так невозможно счастливы». Он бы и сейчас хотел заткнуть ей рот: «Дура! Ведь это был всего лишь миг! Надо было не дышать над этим счастьем».
Отойдя от окна, Илья заскрежетал зубами. Никто не знает, сколько ледяных осколков он воткнул в свои глаза и сердце, чтобы из доброго мальчика стать бесчувственным любимцем Снежной королевы.
Исследователь сбросил замызганный халат и начал сдвигать кресла, готовясь к ночевке.
В дверь тихо постучали. Мелькнула мысль: «Может, Илья под утро вернулся...»
Оказалось, соседка зашла предупредить, что заняла очередь за куриными окорочками. Неожиданная оттепель в конце января сменилась непрекращающимися февральскими морозами. Катя куталась сама и напяливала что могла на ребенка. Спустив по лестнице коляску, женщины бросились к лотку на Дегтярной улице.
Очередь была заметна издалека. Она дымилась и поеживалась, исполненная мрачной решимости стоять до конца. Люди молча смотрели, как продавщица в гигантских валенках и ватнике долбила молотком замерзшие брикеты с ляжками. «Ножки Буша» давали без талонов, и многие брали по целой упаковке, тем более что разделить их толком не удавалось.
Катя недоумевала, почему соседка стоит за американскими окорочками... Ведь она адвокат, и ее муж завтра из Франции прилетает, неужели она ему их покупает, неужели он их будет есть? Мысль эта не давала Кате покоя и, как ледышка, застряла в голове, а может, и вовсе примерзла к ней. Ноги сильно заледенели, казалось, она стоит босиком прямо на снегу. Эх, сапоги «Скороход»! Они служат скорому уходу из этой жизни.
Бабулька позади Кати начала вспоминать блокаду и между делом намекнула, что дети в коляске на морозе так долго лежать не могут, они охлаждаются и умирают. Перепуганная Катя взглянула на Машу – черные реснички заиндевели, но личико было теплое.
– Ничего, уже скоро, – прошептала она.
Мужчины стали помогать продавщице разбивать брикеты, и дело пошло быстрее.
Катя вспомнила, как накануне по телевизору показали мужика, откопавшего тушу мамонта. Он отрезал от нее куски и делал неплохие котлеты. Жестковато получалось, зато нажористо. После одной съеденной порции весь день есть не хочется. Новатор предлагал всем желающим обращаться к нему за деликатесом и рецептами, а также рекомендовал включать мамонтятину в меню ресторанов. «Может, и под нами зарыта туша, а мы стоим на ней и не подозреваем?» Потом она снова вернулась к мысли о том, зачем стоит в очереди соседка, ведь она адвокат и ее муж завтра из Франции прилетает...
Когда очередь наконец подошла, Катя перестала чувствовать пальцы. Она долго не могла рассчитаться с продавщицей, у обеих не слушались руки. Запихнув в коляску окорока, женщина поспешила домой. Маша уже покряхтывала, приближалось время приема лекарства.
В коридоре соседка встретила Музу и победоносно показала ей добычу. В мгновение ока Вертепная накинула платок и тоже помчалась на Дегтярную. «Эх, такую даже мороз не берет», – с завистью подумала молодуха, вдыхая запах заурядных духов от промчавшейся пенсионерки.
Вертепная вообще отличалась склонностью к дешевым эффектам. На голове она сооружала прически типа Эйфелевой башни, а в длинном коридоре коммуналки пыталась устроить подобие Третьяковской галереи. В канцелярских магазинах Муза скупала копии картин Шишкина, а также натюрмортов с продуктами питания и развешивала их на стенах. В перестроечные годы она даже разорилась на парочку вакханок. Раньше она считала обнаженную натуру слишком вульгарной, но теперь, когда голые бабы все чаще мелькали в журналах и на экранах, Сильвестровна не желала отставать от времени.
«Да, американские окорочка – не чета нашим тощим цыплячьим лапкам», – подумала Катя, не зная, куда деть полсковороды жира.
– Откормленные. У них все там такие, чего ж от хорошей жизни не жиреть? – рассуждала Муза, поджаривая ножку для Сергея Семеновича и бросая благосклонные взгляды на соседку.
Та знала, что милость ее ненадолго, и все же натужно улыбалась в ответ. Только вчера Муза пыталась выставить ее из ванной, ругаясь из-за бесконечной стирки пеленок, но Катя подарила надзирательнице пачку «Лоска», и та отстала.
Перемерзшая добытчица уже едва ли надеялась, что вечером муж разделит с ней трапезу. Они теперь редко виделись. Илья почти полностью переселился на работу, где его не раздражали жалобы жены и крики ребенка.
Ночами Маша спала очень плохо. Забывшись, она тут же вскидывалась и начинала горестно рыдать. Катя утешала ее как могла, но ребенок, измученный внутренним страданием, не находил покоя ни в чем. Когда ночами Маша подолгу кричала во весь голос, соседи возмущались, и бедная мать выносила малышку на улицу.
Обычно Катя направлялась в сторону небольшого скверика у троллейбусной остановки. По Невскому шатались подвыпившие и наркоманы. Но женщина была настолько контужена своей бедой, что возможные внешние опасности просто не воспринимала. Она садилась на единственную скамеечку, и одурманенный холодным воздухом ребенок засыпал на ее руках. Затихал и ночной проспект, уезжали последние проститутки, а Катя все сидела в скверике из пяти деревьев, заглядывая в окна тех, кому тоже не спится.
Забываясь сама, она видела, как в приглушенном свете за занавесками мелькали чьи-то тени, и сочиняла жизнь незнакомых ей людей, придумывая им такое счастье, что и не бывает. А Машенька спала под беззвездным небом, розоватым от света фонарей, и иногда Кате казалось, что было бы хорошо, если б они замерзли вот так, в скверике.
Но все же, стряхнув дремоту, она тащилась домой, где сонное тепло трущобы по-матерински встречало своих жильцов. Промерзшие, они валились в затхлую полутьму до рассвета.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments