Я русский - Дмитрий Лекух Страница 36

А что?

Не бросать же это несчастное примороженное создание в февральском подмосковном лесу?

Едем.

Молчим.

Она потихоньку отогревается, я на дорогу поглядываю.

В этот момент нас слегка на очередном ухабе подбрасывает, отчего на заднем сиденье котяра недовольно мявкает.

Прямо из «переноски».

Типа, ща кого-то порву.

Держите меня семеро.

Для непривычного и неподготовленного человека – удовольствие ниже среднего.

Она, несмотря на пристегнутый ремень безопасности – я и сам всегда пристегиваюсь, и других в своей машине заставляю, – чуть крышу кумполом с испугу не пробила.

– Ой! – хватается за сердце. – Это кто у вас там?!

– Арамис, – усмехаюсь. – Хотя эту наглую тварь надо было еще в котеночьем возрасте переименовать. Например, в Адольфа. Или там хотя бы в Борджиа, если судить по характеру. Кот там. Лысый. Элитной породы «канадский сфинкс». Член семьи. Вот приятели на дачу пригласили, не бросать же дурака в Москве одного.

Смотрит на меня с интересом.

– А как же жена? – спрашивает.

Прикуриваю очередную «никотиновую палочку», немного опустив стеклоподъемник.

Она уже вроде согрелась, так что ничего страшного.

– А жен, – затягиваюсь, – пока что нет. Ни у меня, ни у кота. Хотя в скором будущем, возможно, будут.

Смеется.

Надо, кстати, думаю, и вправду Арамису подругу жизни прикупить.

А то мотаться приходится: выезда, командировки по работе.

Одиноко парню.

Приходится к Глебу с Ингой отвозить, спасибо, принимают пока по дружбе.

А так – и дома оставлять можно.

Под присмотром той же домработницы: ей их пару раз в день прийти покормить не сложно будет, за дополнительные деньги.

Хотя о чем это я?

У меня же теперь – Злата.

– А работаете кем? – спрашивает.

– Журналистом работаю, – жму плечами, – а что?

– Да нет, – хлюпает носом, – неважно…

Молчим.

Дорога под колесами шелестит.

Хорошо.

– А я, – вздыхает, – от родителей сбежала. Из дома отдыха.

Я хмыкаю.

– И зачем? – интересуюсь.

– Да ну их, – передергивает плечами под тонкой, не по погоде, модной курточкой. – Надоели. «Леля, туда не ходи, Леля, на дискотеке не задерживайся. Леля, этот мальчик тебе не пара». А мне, между прочим, уже девятнадцать исполнилось, я в универе на втором курсе учусь, не маленькая уже. Вот и сбежала. Сейчас к подруге в Зеленоград приеду, мы с ней что-нибудь придумаем.

– Понятно, – усмехаюсь. – Знакомые проблемы. Я сам универ заканчивал, правда, уже давно, пять лет назад. И с родителями тоже постоянно ругался, кстати. Хотя и по другим поводам.

– Здорово! – блестит глазами. – А что заканчивал? Журфак? А я – на экономике!

– Ну и молодец, – смеюсь. – В Зеленограде куда?

– А-а-а, – машет рукой, – до любой автобусной остановки. Там доберусь уж, город-то маленький.

– Хорошо, – киваю. – А то мне по фигу, мог бы и до дома подружкиного довезти. Боюсь только, кошак не поймет. Не рейсер он у меня, понимаешь.

Она снова смеется.

Хороший у нее смех, думаю.

Заразительный.

– А ты сказал, – незаметно переходит на «ты», – что у тебя в скором времени жена предвидится. Это ты как, абстрактно?

– Да нет, вполне конкретно. В апреле месяце расписываемся. Хотели попозже, когда она университет закончит, но не получается.

– Почему это? – удивляется.

– Девочка, – смеюсь, – а ты что, не догадываешься?!

Она некоторое время хлопает наивно длиннющими ресницами.

Потом хохочет.

– Ну, вы молодцы-ы-ы, – давится смехом, – трудно предохраняться было, что ли?

– Да нет, – жму плечами. – Не трудно. Просто – не хотелось. Когда-нибудь сама поймешь такое нежелание.

– Когда-нибудь, наверное, пойму, – соглашается.

Грустно так соглашается, кстати.

Молчим.

Едем.

– А твоя невеста, я так поняла, тоже в универе учится? Может, я ее знаю?

– Да вряд ли, – хмыкаю. – Она не в Московском учится. Не в МГУ, в смысле. В Праге. На славистике.

– Вот это да! – распахивает глазищи. – А как ее туда занесло?!

– Странно, – говорю, – было бы, если б ее в какое другое место занесло. Потому как родилась она там. Самая настоящая чистокровная чешка. Я осенью в Праге был, там и познакомились.

О том, что я там на футболе был, разумеется, деликатно умалчиваю.

Зачем ребенку голову ненужной инфой забивать?

Хуже бессмысленной и невостребованной информации – только венерические заболевания, я так думаю.

Она молчит.

Долго молчит.

Размышляет о чем-то своем.

И вдруг:

– Останови машину!

– ???

– Останови машину, кому сказала!

И – чуть ли не за руку меня хватает.

А руки у меня, между прочим, на руле.

И скорость хорошо за восемьдесят.

Остановился чуть ли не юзом.

– Ты че, – ору на нее, – совсем с ума сошла?!

А она уже ручку рвет, из машины выпрыгнуть пытается.

Ага.

Я всегда, прежде чем тронуться, двери блокирую. И только потом – пристегиваюсь.

Есть, знаете ли, горький опыт с украденными барсетками.

– Так, – говорю, внезапно успокаиваясь.

Меня, кстати, за то и ценят: в обычной ситуации могу сколько угодно комплексовать, страдать и рефлексировать.

Угумс…

А в критической – башка почему-то сама по себе сразу чистой становится.

Не мозг, а боевой компьютер.

Когда отхожу от адреналинового впрыска – сам себе удивляюсь, не поверите.

– Так, – повторяю. – Сначала ты мне все объяснишь. И свою истерику, и почему собралась нас обоих угробить. А потом я, может быть, тебя и выпущу. А может – выпорю и отвезу к родителям в санаторий. Или в психушку какую, по обстоятельствам.

Она сердито смотрит мне в глаза, но, видимо, что-то в моем взгляде кажется ей убедительным.

Да еще и кошак с задней сидушки заводит свою грозную утробную боевую песнь.